Сегодня исполняется 186 лет со дня блистательной победы русского 18-пушечного брига «Меркурий» в бою с двумя турецкими линейными кораблями, победы, навсегда вписанной золотыми буквами в морскую и военную историю. Мне об этом бое рассказал один севастопольский моряк (да даже не моряк, а, видимо, настоящий "морской волк"). Поэтому в статью по истории, взятую отсюда , я добавил несколько деталей, которые были в его рассказе и которые подглядел в нескольких других .
Шла очередная русско-турецкая война. Русский отряд, состоящий из фрегата «Штандарт» и бригов «Орфей» и «Меркурий» крейсировал на траверзе Пендераклии, когда на горизонте показалась зачительно превосходящая турецкая эскадра. Это был наш морской сторожевой дозор. Командир «Штандарта» и всего отряда капитан-лейтенант Павел Яковлевич Сахновский дал сигнал уходить от преследования, и русские корабли направились в сторону Севастополя. Это не было бегством - корабли выполняли боевое задание: смотреть, наблюдать, при обнаружении противника - отступить, оповестить командование. Более тихоходный «Меркурий» отстал, несмотря на то, что были поставлены бом-брамсели, стаксели, лисели и в ход были пущены вёсла. Бриг уже давно был в походе, без ремонта и "отрастил бороду" - зарос водорослями, ракушками и прочим морским мусором. Он был настигнут двумя самыми крупными и быстроходными турецкими кораблями — 110-пушечным «Селимие» и 74-пушечным «Реал-беем». На одном корабле находился адмирал (капудан-паша) турецкого флота, а другой шёл под вымпелом контр-адмирала.
Командир «Меркурия» капитан-лейтенан Александр Иванович Казарский, собрав совет офицеров, убедился в их единодушном желании принять бой, как того требовал Морской устав и военно-морские традиции. Моряки не строили иллюзий относительно своих шансов на выживание и было решено, что после того, как бриг будет лишён возможности сопротивляться из-за повреждений или отсутствия ядер, «Меркурий» сцепится с одним из кораблей неприятеля и тот, кто останется в живых, взорвёт оставшийся порох выстрелом из пистолета, который Казарский положил на шпиль у входа в крюйт-камеру. По флотской традиции, первым говорил самый младший по чину, штурманский поручик (мичман) И. Прокофьев, именно он это и предложил - и вся команда это предложение поддержала. Кормовой флаг прибили в гафелю, чтобы он ни при каких обстоятельствах не был спущен.
В половине третьего дня ядра турок стали попадать в паруса и такелаж русского брига, а один снаряд угодил по вёслам, выбив гребцов с банок. При этом Казарский запретил стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды, ведь бриг был вооружён карронадами, пригодными только для ближнего боя — для их успешного применения требовалось подпустить турок ближе. Запрет открывать огонь вызвалв замешательство команды, но капитан успокоил матросов словами: «Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают — они везут нам Георгия…»
Затем Казарский вместе с другими офицерами, чтобы не убирать вёсла и не отвлекать матросов от работы, открыл огонь из ретирадного (кормового) орудия.
Первым атаковал трёхдечный 110-пушечный «Селимие». Корабль попытался зайти в корму брига, чтобы произвести продольный залп. Только тогда Казарский пробил боевую тревогу и «Меркурий», уклонившись от первого залпа, сам дал полный залп правым бортом по противнику.
Ткаченко, Михаил Степанович. Бой брига "Меркурий" с двумя турецкими кораблями. 14 мая 1829 года. 1907.
Через несколько минут к левому борту «Меркурия» подошёл двухдечный «Реал-бей», и бриг оказался зажатым между двумя вражескими кораблями. Тогда с «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся, убирай паруса!». Ответом стало громогласное «ура!» команды и огонь из всех орудий и ружей. Залпом, как ветром, сдуло турецкие абордажные команды, которые уже разместились на марсах и реях в ожидании лёгкой добычи — ведь за пару дней до этого они пленили русский фрегат «Рафаил», команда которого, кстати, находилась на одном из кораблей, атакующих «Меркурий».
Помимо ядер в бриг летели книппели (два ядра, связанные цепью - для разрушения рангоута (проще говоря, мачт) и такелажа) и брандскугели (зажигательные ядра). Стреляли и калеными ядрами - обычное чугунное ядро калили добела в специальной печи. Тем не менее, мачты оставались невредимыми и «Меркурий» сохранял подвижность. Подпустив корабли на близкое расстояние Казарский не только обеспечил эффективность своих короткоствольных карронад, но и сделал невозможным использование турками всех своих орудий: из-за высоких бортов пушки верхних деков просто не попадали в низкий бриг. А умелым маневрированием «Меркурий» старался на попадать под бортовой залп, что делало для турок возможным вести эффективный огонь только из орудий, установленных в носовой части кораблей.
Тем не менее, и оставшегося числа орудий с лихвой хватило, чтобы основательно потрепать русский бриг. На нём трижды возникал пожар, который приходилось тушить, отвлекаясь от основной работы.
В начале шестого часа канонир Ивана Лисенко удачным выстрелом перебил ватер-штаг и бейфут грот-марса-рея (это снасти, которые удерживают мачту в вертикальном положении) «Селимие», после чего его марсель и брамсель заполоскали и повисли. Корабль немного отстал и привёлся к ветру для ремонта, но дал по «Меркурию» полный залп, сбивший со станка одну из пушек.
Около шести часов было нанесено серьёзное повреждение и второму неприятельскому кораблю, «Реал-бею» — был перебит его фор-брам-рей и нок фор-марса-рея (реи - это поперечные балки, к которым собственно и крепятся паруса), который, падая, увлёк за собой лисели. Упав, лисели закрыли порты носовых пушек, а свёртывание марселя лишило корабль возможности маневрировать. «Реал-бей» привёлся в бейдевинд и лёг в дрейф.
Успех боя обеспечило грамотное маневрирование - легкий и маневренный бриг турецкие корабли поймать не могли, а он, поворачиваясь то одним, то другим бортом, успешно противостоял десятикратно превосходящему его по числу пушек противнику. Мастерство и храбрость русских матросов и офицеров это десятикратное превосходство турецких кораблей свели на нет.
«Меркурий», получивший очень серьёзные повреждения и потерявиз 115 членов экипажа 4 человека убитыми и 6 раненными, на следующий день соединился с флотом, вышедшим из Сизополя. В ходе боя «Меркурий» получил 22 пробоины в корпусе, 133 пробоины в парусах, 16 повреждений в рангоуте и148 повреждений в такелаже. Победа маленького брига казалось столь невероятной, что многие отказывались в неё верить, а некоторые сомневаются до сих пор и считают эту историю пропагандистским приёмом. Однако, даже штурман «Реал-бея» опровергает эти сомнения в своём письме: «Неслыханное дело! Мы не могли заставить его сдаться. Он дрался, отступая и маневрируя по всем правилам морской науки так искусно, что стыдно сказать: мы прекратили сражение, а он со славою продолжал свой путь... Ежели в великих деяниях древних и наших времён находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — "Меркурий"».
Айвазовский, Иван Константинович. Встреча брига "Меркурий" с русской эскадрой после поражения двух турецких кораблей. 1848.
За свой выдающийся подвиг, показавший всему миру силу духа, отвагу и мастерство русских моряков, бриг «Меркурий» вторым после линейного корабля «Азов», был награждён кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. Указом императора предписывалось всегда иметь в составе Черноморского флота бриг, построенный по чертежам «Меркурия».
Капитан Казарский и поручик Прокофьев (который первым высказался на совете офицеров и предложил взорвать бриг, если не будеть возможности дальше сопротивляться) получили орден Святого Георгия IV класса, остальные офицеры — ордена Святого Владимира IV степени с бантом, нижние чины — знаки отличия военного ордена. Все офицеры были произведены в следующие чины и получили право добавить на свои фамильные гербы изображение тульского пистолета, выстрелом которого предполагалось взорвать порох в крюйт-камере. А. И. Казарский, кроме всего прочего, был произведён в капитаны 2 ранга и назначен флигель-адъютантом.
В своём донесении адмиралу Грейгу Казарский писал:
…Мы единодушно решили драться до последней крайности, и если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким нибудь кораблем, тот, кто ещё в живых из офицеров, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйткамеру.
В 2 часа 30 минут турки приблизились на расстояние выстрела, и их снаряды стали попадать в паруса и такелаж «Меркурия», а один попал в вёсла, выбив гребцов с банок. В это время Казарский сидел на юте для наблюдения, не разрешая стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды, чем вызвал замешательство команды. Видя это, он немедленно успокоил матросов, сказав: «Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают - они везут нам Георгия…» Затем капитан приказал открыть ретирадные порты и сам, вместе с другими офицерами, чтобы не убирать вёсла и не отвлекать матросов от работы, открыл огонь из ретирадного орудия.
Первым атаковал трёхдеечный «Селимие», имевший 110 пушек. Турецкий корабль хотел зайти в корму с тем, чтобы единственным продольным залпом решить исход боя. Лишь тогда Казарский пробил боевую тревогу и «Меркурий», умело маневрируя, уклонился от первого залпа и сам дал полный залп правым бортом по противнику.
Через несколько минут к левому борту «Меркурия» подошел двухдеечный «Реал-бей», и русский бриг оказался зажатым между двумя вражескими кораблями. Тогда с «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся, убирай паруса!». В ответ на это на бриге с громогласным «ура» открыли огонь из всех орудий и ружей.
В результате туркам пришлось убрать с марсов и реев уже готовые абордажные команды. Помимо ядер в бриг летели книппели и брандскугели. Тем не менее, мачты оставались невредимыми и «Меркурий» сохранял подвижность. Из-за обстрела на бриге периодически возникали пожары, но матросы, ни на минуту не прерывая стрельбу, в считанные минуты заливали их водой.
В начале шестого часа удачными выстрелами канонира Ивана Лисенко удалось повредить ватер-штаг и бейфут грот-марса-рея «Селимие», после чего его марсель и брамсель заполоскали и беспомощно повисли. Благодаря этому попаданию корабль неприятеля немного отстал и привёлся к ветру для ремонта. Тем не менее вслед «Меркурию» был дан полный залп, сбивший со станка одну из пушек.
Около шести часов было нанесено серьёзное повреждение и второму кораблю - «Меркурию» удалось перебить его фор-брам-рей и нок фор-марса-рея, который, падая, увлёк за собой лисели. Упав, лисели закрыли порты носовых пушек, а свёртывание марселя лишило корабль возможности маневрировать. «Реал-бей» привёлся в бейдевинд и лёг в дрейф.
«Меркурий», получивший очень серьёзные повреждения и потеряв 10 человек экипажа (из 115) убитыми и ранеными, около 17 часов следующего дня присоединился к флоту, вышедшему из Сизопол.
Первым предложил увековечить подвиг брига командующий Черноморской эскадрой адмирал Михаил Петрович Лазарев (именно он командовал кораблём «Азов» в Наваринском сражении и вообще считается одним из "отцов" русского черноморского флота). По его же инициативе проводился сбор средств на сооружение памятника. Памятник Казарскому и «Меркурию» стал первым памятником, воздвигнутым в Севастополе, об был заложен в 1834-м, а открыт в 1838-м году. На высоком прямоугольном пьедестале, слегка сужающемся кверху, установлена металлическая трирема. Верхнюю часть пьедестала украшают бронзовые жезлы бога Меркурия, именем которого назван бриг. Чугунная плинта украшена рельефами, в аллегорической форме отображающими событие, которому посвящен памятник. На трёх сторонах плинта изображены бог морей Нептун, покровитель мореплавания и торговли Меркурий, крылатая богиня победы Ника; на западной стороне выполнен барельефный портрет капитана Казарского. Надпись на пьедестале, гласит: «Казарскому. Потомству в пример».
Этот монумент-памятник - один из первых из многочисленных памятников Севастополя, стоит на возвышении, с которого центр города и бухты - как на ладони. Таким образом, памятник хорошо виден всем заходящим в Севастополь кораблям:
Собственно, с этой лестницы я и смотрел парад 9-го мая. На фотографии она пустая. А тогда не то что яблоку, вишенке негде было упасть - столько было людей.
Много кораблей было названо в честь двухмачтового «Меркурия», их называют так и поныне. Это - тоже флотская традиция, преемственность. Мужество команды и ее славного командира навсегда осталось в российской истории. Штурман Иван Петрович Прокофьев заведовал Севастопольским телеграфом в 1830 году, затем участвовал в обороне Севастополя 1854-1855 годах. Лишь в 1860 году Прокофьев ушел в отставку. Памятник отважному штурману установлен после его кончины в 1865 году. Новосильский Федор Михайлович, участвовавший в майском бою на «Меркурии» в качестве лейтенанта, продолжил службу на флоте до чина вице-адмирала, заслужил множество орденов, золотую саблю с алмазами и другие награды за мужество. Скарятин Сергей Иосифович, на «Меркурии» ещё лейтенант, командовал в дальнейшем другими судами, награжден орденом Святого Георгия. Уволился со службы в чине капитана 1 ранга в 1842 году. Притупов Дмитрий Петрович - мичман отважного брига, в течение боя ликвидировавший до 20 пробоин корпуса, в дальнейшем оставил службу по болезни в чине лейтенанта в 1837 году, обеспечив себя двойным жалованием до последних дней.
Храни нас Господь от подобных испытаний, но глядя на такие примеры дайте себе обещание, что если придется, то не посрамим Россию и подвиги предков! Сделаем все, чтоб все в мире знали, что с тех далеких пор ничего не поменялось и дух Русский все такой же несгибаемый и непобедимый.
Русско-Турецкая война 1828-1829 года.
14 (26) мая 1829 года три русских военных корабля - фрегат «Штандарт» и бриги «Орфей» и «Меркурий» - крейсировали на траверзе Пендераклии, когда увидели приближающуюся к ним на горизонте турецкую эскадру, значительно превосходящую их по силам. Поскольку необходимости принимать неравный бой не было, командир «Штандарта» капитан-лейтенант Павел Яковлевич Сахновский дал сигнал «Взять курс, при котором судно имеет наилучший ход». Русские корабли повернули в сторону Севастополя. Однако в тот день на море низовой ветер был слаб, и поэтому «Меркурию», обладавшему худшими ходовыми качествами, не удалось уйти от погони: несмотря на то, что были поставлены бом-брамсели, стаксели, лисели и в ход были пущены вёсла, он был настигнут двумя самыми крупными и быстроходными кораблями в турецкой эскадре - 110-пушечным «Селимие» и 74-пушечным «Реал-беем». На одном корабле находился адмирал (капудан-паша) турецкого флота, а другой шёл под вымпелом контр-адмирала.
Рисунок модели брига «Меркурий»
На бриге «Меркурий» было всего 24 фунтовые карронады для ближнего боя и две переносные трёхфунтовых пушки более дальней дистанции.
Для наглядности, расстановка сил была такая, как если бы классического шахматиста поставили биться с Федором Емельяненко. И бой этот был бы до смерти.
Командир «Меркурия», обойдя по очереди всех офицеров, убедился в их единодушном желании принять бой, несмотря на колоссальное неравенство сил. Первым высказался самый младший по чину - штурманский поручик И. Прокофьев. Он предложил вступить в сражение с врагом, а когда будет сбит рангоут, откроется сильная течь или бриг будет лишён возможности сопротивляться, взорвать все пороховые запасы «Меркурия», сцепившись с одним из неприятельских кораблей. В итоге все офицеры единодушно приняли это предложение. Для исполнения этого решения капитан брига Казарский положил заряженный пистолет на шпиль перед входом в пороховой склад, а кормовой флаг, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не спустился, прибили гвоздями к гафелю.
Позже в своём донесении адмиралу Грейгу Казарский писал:
…Мы единодушно решили драться до последней крайности, и если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким нибудь кораблем, тот, кто ещё в живых из офицеров, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйткамеру.
«Бриг Меркурий» Ткаченко
В половине третьего пополудни турки приблизились на расстояние выстрела, и их снаряды стали попадать в паруса и такелаж «Меркурия», а один попал в вёсла, выбив гребцов с банок. В это время Казарский сидел на юте и не разрешая стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды. Это вызвало замешательство команды. Казарский, видя это, сказал матросам ободряющие слова: «Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают - они везут нам Георгия…» Затем капитан приказал открыть ретирадные порты и сам, вместе с другими офицерами, чтобы не убирать вёсла и не отвлекать матросов от работы, открыл огонь из ретирадного орудия.
Первым атаковал трёхдечный «Селимие», имевший 110 пушек. Турецкий корабль попытался зайти в корму брига, чтобы произвести продольный залп. Лишь тогда Казарский пробил боевую тревогу и «Меркурий», уклонившись от первого залпа, сам дал полный залп правым бортом по противнику.
Через несколько минут к левому борту «Меркурия» подошел двухдечный «Реал-бей», и русский бриг оказался зажатым между двумя вражескими кораблями. Тогда с «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся, убирай паруса!». В ответ на это на бриге закричали «ура» и открыли огонь из всех орудий и ружей. В результате туркам пришлось убрать с марсов и реев уже готовые абордажные команды. Помимо ядер в бриг летели книппели и брандскугели. Тем не менее, мачты оставались невредимыми и «Меркурий» сохранял подвижность. Из-за обстрела на бриге трижды возникали пожары, которые, однако, быстро ликвидировались матросами.
Схема боя брига «Меркурий»
В начале шестого часа удачными выстрелами канонира Ивана Лисенко удалось повредить ватер-штаг и бейфут грот-марса-рея «Селимие», после чего его марсель и брамсель заполоскали и повисли. Благодаря этому попаданию корабль неприятеля немного отстал и привёлся к ветру для ремонта. Тем не менее вслед «Меркурию» был дан полный залп, сбивший со станка одну из пушек.
Около шести часов было нанесено серьёзное повреждение и второму неприятельскому кораблю, «Реал-бею» - «Меркурию» удалось перебить его фор-брам-рей и нок фор-марса-рея, который, падая, увлёк за собой лисели. Упав, лисели закрыли порты носовых пушек, а свёртывание марселя лишило корабль возможности маневрировать. «Реал-бей» привёлся в бейдевинд и лёг в дрейф.
«Меркурий», получивший очень серьёзные повреждения и потеряв 10 из 115 человек экипажа убитыми и ранеными, около 17 часов следующего дня присоединился к флоту, вышедшему ему на встречу из Сизополя.
Потери и повреждения
В результате боя «Меркурий» потерял убитыми 4 человека, ранеными 6 (в некоторых источниках говорится о восьми раненых) человек. Согласно рапорту Казарского было ранено шесть нижних чинов, при этом сам Казарский получил контузию головы.
Корабль получил следующие повреждения:
22 пробоины в корпусе
133 пробоины в парусах
16 повреждений в рангоуте
148 повреждений в такелаже
все гребные суда на рострах оказались разбиты
повреждена одна карронада.
Схема повреждений брига «Меркурий»
Убитых с турецкой стороны, по официальным данным, нет - команда «Меркурия» ставила своей основной целью повреждение рангоута и такелажа противника, куда и были направлены выстрелы.
Примечательно, что во время боя на «Реал-Бее» вместе со своей командой находился предыдущий командир «Меркурия» - пленный капитан 2 ранга Стройников, без боя сдавший несколькими днями ранее фрегат «Рафаил».
Память брига «Меркурий»
Победа маленького брига в бою с двумя большими кораблями казалась настолько фантастической, что некоторые специалисты в военно-морском деле отказывались в неё верить. Английский историк военного флота Ф. Джейн, например, говорил: «Совершенно невозможно допустить, чтобы такое маленькое судно, как „Меркурий“, вывело из строя два линейных корабля».
Газета «Одесский вестник» о сражении писала:
Подвиг сей таков, что не находится другого ему подобного в истории мореплавания. Он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотвержение, оказанные при сём командиром и экипажем «Меркурия», славнее тысячи побед обыкновенных.
Во вторник с рассветом, приближаясь к Босфору, мы приметили три русских судна. Мы погнались за ними, но догнать могли только один бриг. Корабль капудан-паши и наш открыли тогда сильный огонь… Неслыханное дело! Мы не могли заставить его сдаться. Он дрался, отступая и маневрируя по всем правилам морской науки так искусно, что стыдно сказать: мы прекратили сражение, а он со славою продолжал свой путь.
В продолжение сражения командир русского фрегата говорил мне, что капитан сего брига никогда не сдастся, и если он потеряет всю надежду, то тогда взорвёт бриг свой на воздух. Ежели в великих деяниях древних и наших времён находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг - «Меркурий».
Поэт, герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов посвятил Казарскому следующие строки:
Мужайся! - Казарский, живой Леонид,
Ждёт друга на новый пир славы…
О, будьте вы оба отечества щит,
Перун вековечной державы!
И гимны победы с ладей окрыленных
Пусть искрами брызнут от струн вдохновенных!
Награды
Бриг «Меркурий», вторым, после линейного корабля «Азов», был награждён кормовым Георгиевским флагом и вымпелом (торжественная церемония поднятия флага и вымпела, на которой присутствовал и Казарский, состоялась 3 мая 1830 года). Кроме того, указом императора предписывалось всегда иметь в составе Черноморского флота бриг, построенный по чертежам «Меркурия».
Капитан Казарский и поручик Прокофьев получили орден Святого Георгия IV класса, остальные офицеры - ордена Святого Владимира IV степени с бантом, нижние чины - знаки отличия военного ордена. Все офицеры были произведены в следующие чины и получили право добавить на свои фамильные гербы изображение тульского пистолета, выстрелом которого предполагалось взорвать порох в крюйт-камере в том случае, если бриг потеряет возможность сопротивляться.
Согласно резолюции императора капитан-лейтенант Казарский, кроме всего прочего, был произведён в капитаны 2 ранга и назначен флигель-адъютантом.
9 ноября 1857 года приказом генерал-адмирала № 180 бриг «Меркурий» из-за крайней ветхости всех строений исключен из списков флота и разобран.
В 1834 году на Матросском бульваре по инициативе адмирала М.П. Лазарева на средства, собранные моряками, был заложен памятник бригу «Меркурий». Его открыли в 1839 году. Автор проекта — академик архитектуры А.П. Брюллов. Высокий постамент, на котором выбита надпись: «Казарскому. Потомству в пример», венчает бронзовая триера.
Памятник Казарскому «Потомству в пример»
Памятник А.И. Казарскому и подвигу брига «Меркурий» стал первым памятником, воздвигнутым в Севастополе.
«Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями» — одна из самых известных картин Ивана Константиновича (1817-1900). Данная картина является не только интересной с точки зрения живописи, но также исторической, так как в центре сюжета реально происходивший бой.
Картина «Бриг «Меркурий» , атакованный двумя турецкими кораблями» была написана в 1892 году. Холст, масло. Размеры: 221 × 339 см. В настоящее время находится в Феодосийской картинной галерее имени И. К. Айвазовского, Феодосия. Стоит также сказать, что на эту тему Айвазовский написал ещё одну картину «Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими кораблями встречается с русской эскадрой» (1848).
Бой, который изображён на картине, произошёл 14 мая 1829 года. Российский бриг «Меркурий» патрулировал турецкий пролив Босфор в Чёрном море. В это время его настигли два турецких быстроходных корабля «Селиме» и «Реал-бей». Положение брига оказалось практически безвыходным, так как турецкие корабли были не только более быстроходные, но и более оснащённые. На борту двух турецких кораблей находилось 200 орудий, тогда как на российском бриге всего 18. Однако, несмотря на это, капитан-лейтенант А. И. Казарский, офицерский совет и матросы единогласно приняли решение дать бой. Во время боя, который продолжался на протяжении двух часов, бриг повредил мачты турецких кораблей, из-за чего те потеряли возможность маневрировать и ушли из боя. Во время морской схватки «Меркурий» получил очень сильные повреждения и потерял четырёх человек, однако в Севастополь вернулся победителем.
На второй картине Айвазовского, которая была написана в 1848 году и иллюстрирует события позже боя, можно увидеть, как бриг возвращается домой под парусами, которые в клочья изорваны и буквально представляют собой решето.
«Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями» Айвазовский
«Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими кораблями встречается с русской эскадрой» Айвазовский
Император Николай I.
В мае 1829 года во время войны с Турцией небольшой русский бриг «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта Казарского в неравном бою с двумя вражескими линкорами одержал неслыханную победу, благодаря которой навсегда остался для грядущих поколений славным примером отваги, мужества и героизма.
Бриг «Меркурий»
Прославленный двухмачтовый военный парусник «Меркурий» был построен на Севастопольской верфи и спущен на воду в мае 1820 года. Небольшой 18-пушечный бриг явился плодом новейших разработок полковника корпуса корабельных инженеров Ивана Яковлевича Осминина. Этот известный корабельный мастер при наборе дубового корпуса «Меркурия» применил новаторскую технологию, благодаря которой во время легендарного боя корабль, даже получив огромные повреждения, оставался на плаву. Парусник был очень устойчивым и хорошо держал даже самую высокую волну, хотя проигрывал в скорости и потому значился среди самых тихоходных кораблей Черноморской эскадры. «Меркурий» предназначался специально для охраны и патрулирования Кавказского побережья, это был корабль-разведчик.
Для передвижения при полном штиле на бриге использовались 14 весел (по семь с каждого борта), которыми гребли стоя. Свое название корабль получил в честь героического катера «Меркурий», отличившегося во время русско-шведской войны 1788-1790 годов.
На момент боя с турецкими линкорами экипаж брига состоял из 115 человек. И это было настоящее морское братство, сплоченное высоким чувством патриотического долга и любовью к своему кораблю. Капитану Александру Ивановичу Казарскому удалось создать единую команду из людей, разных по убеждениям, социальному положению и характеру. Среди офицеров «Меркурия» был и аристократ-либерал, и избалованный барчук, и потомственный моряк, и выходец из народа, получивший звание только благодаря своим способностям и настойчивости. И офицеры, и нижние чины настолько уважали и любили своего командира, что некоторые из них завещали похоронить себя рядом с ним.
Казарский постоянно проводил учебные тренировки, доводя многие элементы боевой подготовки до автоматизма. Достаточно сказать, что его матросы ставили и убирали паруса за 3-4 минуты, в то время как турки тратили на это 12-15 минут. А таких метких канониров, как на «Меркурии», не было на всем турецком флоте. Благодаря талантливому руководству, мастерству, расторопности и исполнительности команды и личному мужеству каждого члена экипажа небольшой русский бриг смог одержать небывалую победу над мощными линейными кораблями противника.
За эту победу бриг «Меркурий» был награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. По указу российского императора, в составе Черноморского флота предписывалось всегда иметь корабль, построенный по чертежам «Меркурия» и носящий его славное имя: «Мы желаем, дабы память знаменитых заслуг команды брига «Меркурий» никогда во флоте не исчезала, а, переходя из рода в род на вечные времена, служила примером потомству».
После боя изувеченный «Меркурий» почти два года стоял на ремонте, а затем снова нес боевую вахту на Черном море. В 1857 году по причине крайней ветхости легендарный бриг был разобран. Носовая часть корабля отправилась в военноморской музей, из медных пластин сделали памятные знаки, а из лубовой обшивки - раму для картины, изображающей бессмертный подвиг корабля. В дальнейшем несколько военных и гражданских судов Черноморской эскадры носили гордое имя «Меркурий», а затем - «Память Меркурия». Последнее судно с этим именем затонуло в 2001 году. С тех пор корабля по имени «Меркурий» в Черноморской флотилии больше нет. Однако в настоящее время предпринимаются активные попытки восстановить историческую справедливость. В рамках некоммерческого проекта «Бриг МЕРКУРИЙ» в Петрозаводске заложена шхуна по чертежам героического парусника. Ее создатели очень надеются, что новый корабль станет символом возрождения российского флота, его славных традиций и героического прошлого.
Звезда и смерть Александра Казарского
Главный герой Черноморского флота, капитан легендарного брига «Меркурий» Александр Иванович Казарский, родился 16 июня 1798 гола в местечке Дубровно Витебской губернии. Казарские 
принадлежали к обедневшему дворянскому роду, чьим главным богатством были дети (их в семье было пятеро) и доброе имя. Отец будущего героя, отставной губернский секретарь Иван Кузьмич Казарский, человек честный и неподкупный, однажды с гордостью, но не без горечи, сказал сыну: Честное имя, Саша, - это единственное, что оставляю тебе в наследство».
Без денег, без протекции Александр Казарский везде пробивался сам, за счет своего таланта и упорства - его вела счастливая звезда. Сначала он окончил местную церковноприходскую школу, а затем штурманское училище в украинском городе Николаеве. Здесь его учителем был Лука Андреевич Латышев, который в молодости под началом адмирала Ф.Ф. Ушакова (ныне прославленного в лике святых) участвовал в легендарном взятии неприступного острова Корфу. Благодаря его лекциям, тщательным разборам славных морских сражений и воспоминаниям о великих героях прошлого юный гардемарин до глубины души проникся чувством гордости за свою Родину и ее героический флот.
В 16-летнем возрасте Казарский уже стал мичманом. Через 5 лет, в чине лейтенанта, ему посчастливилось служить под началом Ивана Семеновича Скаловского - кумира своих школьных лет, живой легенды Черноморского флота. Под руководством Скаловского он прошел великолепную командирскую школу, восприняв главные заповеди настоящего морского офицера: «На вахте не жди подсказки - оценив обстановку, действуй самостоятельно и решительно; установи взаимопонимание с нижними чинами, в их умении и слаженности - главный успех маневра; старайся разгадать замысел неприятеля и опережай его действия».
Один из храбрейших офицеров своего времени, Казарский служил на нескольких кораблях, участвовал в военных походах, за храбрость при штурме турецкого порта Варна был награжден золотой саблей, а в 1829 году был назначен командиром брига «Меркурий», вскоре прославившего его имя. Когда произошло знаменитое небывалое сражение, Казарскому было от роду всего 28 лет.
Стройный и красивый морской офицер, Казарский по натуре был человеком скромным и застенчивым. Его скромность отмечали все, кому посчастливилось с ним общаться. Говорили, что по своей скромности Казарский был способен скорее умалчивать о своих подвигах, нежели преувеличивать их. Офицеры уважали его за требовательность и справедливость, а нижние чины видели в нем настоящего отца-командира.
После легендарного боя «Меркурия» с турецкими кораблями Казарский командовал другими судами, участвовал в блокаде Босфора и взятии турецкой крепости Мессемврия. Но вскоре был вынужден покинуть флот. В 1831 году его назначили флигель-адъютантом императора Николая I. Если прежде вся жизнь морского офицера проходила на боевых кораблях, то теперь он постоянно колесил по России с важными поручениями от императора. Николай I полностью доверял опыту и честности Казарского и поручал ему дела государственной важности. Так, например, в Казани Казарский должен был вынести заключение о целесообразности дальнейшего существования адмиралтейства.
Находясь на этом ответственном посту и исполняя ревизорские обязанности, Казарский нещадно боролся с казнокрадством и халатностью. Возможно, именно это его и погубило. Герой русско-турецкой войны капитан I ранга Александр Иванович Казарский скончался при загадочных обстоятельствах в возрасте 36 лет. Причина его внезапной смерти остается не выясненной до сих пор. Есть основания полагать, что честный офицер стал жертвой преступного заговора проворовавшихся чиновников, и был отравлен. Очевидцы утверждают, что Казарский был предупрежден о покушении, но не смог уберечься и в предсмертной агонии прошептал: «Мерзавцы погубили меня». Тело мертвого капитана страшно почернело, и те вдовы и сироты, которым он при жизни много помогал, громко кричали, идя за гробом: «Убили, погубили нашего благодетеля!»
Капитан Казарский был похоронен на городском кладбище Николаева. Память о герое, которому была уготована блистательная, но короткая жизнь, увековечена в названии трех кораблей Черноморского и Балтийского флотов и двух улиц в Севастополе и Николаеве.
Два капитана
В битве 14 мая 1829 года приняли участие сразу два капитана брига «Меркурий»: нынешний - капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский и бывший - капитан 2 ранга Семен Михайлович Стройников. Только один из них покрыл себя вечной славой, а другой - несмываемым позором.
Стройников был блестящим офицером, пользовавшимся благорасположением самого главнокомандующего Черноморским флотом. За отвагу и храбрость он был награжден золотой саблей и орденом св. Георгия. Известно, что два капитана «Меркурия» были лично знакомы и что между ними даже установилось негласное соревнование, в котором постоянно выигрывал Стройников: он был старше, знатнее и богаче.
В тот злополучный день, 12 мая 1829 года, Стройников, командовавший 36-пушечным фрегатом «Рафаил», неся вахту в густом тумане, не заметил, как его взяли в кольцо вражеские корабли. Вырваться из окружения было невозможно, и капитан собрал офицерский совет, на котором сначала было принято решение биться до конца и при угрозе пленения взорвать себя. Однако морской устав требовал от командира получить согласие всей команды. И вот тут Стройников нарушил устав: вместо того, чтобы самому идти на разговор с нижними чинами, он отправил к ним старшего офицера, и тот по возвращении доложил, что команда не хочет погибать и просит сдать судно. Капитан приказал спустить Андреевский флаг и без боя сдаться на милость победителя. Такого позорного пленения русский флот еще не знал.
Торжествуя, турки повели плененный русский фрегат в качестве ценного трофея к своему султану, а его трусливую команду пересадили на линкор «Реал-бей». С мостика турецкого корабля пристыженный Стройников наблюдал, как маленький бриг «Меркурий» при отсутствии всяких шансов на спасение отчаянно сопротивляется врагу.
Турки переименовали дезертировавший фрегат «Рафаил» в «Фазли-Аллах» («данный Богом») и продолжали на нем воевать против России. Император Николай I издал указ, по которому, чтобы смыть бесславие, следовало как можно быстрее уничтожить предательский корабль и никогда больше не присваивать имя «Рафаил» ни одному судну русского флота. После разгрома турецкой эскадры в Синопском сражении, адмирал П.С. Нахимов доложил государю, что бесславный фрегат разнесен им в мелкие щепки.
Стройников и его малодушная команда были отданы под трибунал и осуждены на казнь. Однако великодушный царь смягчил приговор. По его решению, капитана Стройникова, лишив чинов, наград и дворянства, отправили в ссылку, офицеров разжаловали в рядовые, а палубную команду - простили.
Небывалый бой
День 14 мая 1829 года увенчал вечной славой парусный бриг «Меркурий» и его героическую команду. В это время русские корабли «Штандарт», «Орфей» и «Меркурий» крейсеровали у входа в Босфор. В их задачу входило слежение за турецким флотом. Неожиданно они увидели приближающуюся эскадру противника, значительно превосходящую их по силам. Не имея намерения принимать бой, командир отряда кораблей капитан-лейтенант П.Я. Сахновский приказал повернуть корабли на Севастополь. Воодушевленные недавним бескровным захватом русского фрегата «Рафаил», турецкие корабли рванулись в погоню. «Орфею» и «Штандарту» удалось оторваться, а тихоходный «Меркурий», отяжелевший при полном штиле, вскоре остался один на один с двумя самыми крупными и 
быстроходными кораблями турецкой эскадры - 110-пушечным «Селимие» и 74-пушечным «Реал-беем». Остальные турецкие корабли легли в дрейф, ожидая пленения или гибели русских. Силы были неравны: 18 малых пушек русского брига против 184 больших пушек вражеских линейных кораблей не оставляли никакой надежды на спасение. Имея десятикратное превосходство в артиллерии, враг уже предвкушал легкую добычу.
Не имея возможности избежать неравного боя, капитан Казарский собрал военный совет офицеров. По морской традиции, первым высказался младший по чину, поручик Иван Петрович Прокофьев. Он предложил принять решительный бой, с тем, чтобы в случае безвыходного положения сцепиться с ближайшим линкором и взорваться вместе с ним. Все офицеры единодушно поддержали это предложение. Тогда капитан отправился к палубной команде. Он объяснил нижним чинам, что затронута честь российского флага и что Родина ожидает от них бесстрашного исполнения своего воинского долга. Безмерно уважавшие своего командира матросы обещали быть с ним до самого конца. Перед смертельным боем матросы переоделись в чистые рубахи, а офицеры надели парадные мундиры. Сотворив соборную молитву, все отправились по своим местам. Они шли на верную смерть. Перед пороховым складом Казарский положил свой пистолет, чтобы последний из оставшихся в живых взорвал обреченное судно.
Капитан хорошо знал сильные и слабые стороны своего корабля. Маленький бриг был увертлив, но очень тяжел на ходу, поэтому спасти его могли только искусное маневрирование, меткость канониров и выучка парусных матросов. Артиллеристам было приказано метить, в первую очередь, в рангоут и такелаж противника, чтобы лишить вражеские корабли хода. «Маневр беру на себя», - твердо сказал капитан. Это было сейчас самым важным - уходить от выстрелов, бросать бриг то вправо, то влево, все время перемещаться, как это делает опытный кулачный боец. Пытаться подавить спрятанную за крепкими бортами вражескую артиллерию или наносить урон живой силе противника было бессмысленно.
В течение получаса «Меркурий», маневрируя, умело уклонялся от залпов неприятельских кораблей, но потом они смогли обойти его с двух сторон, и бриг попал под перекрестный шквальный огонь. На судне трижды начинался пожар, который, к счастью, удавалось быстро потушить. С турецких кораблей начали кричать: «Сдавайся! Убирай паруса!» Ответом на это был залп всей артиллерии и дружный ружейный огонь храброго русского брига.
У «Меркурия» были пробиты паруса и поврежден такелаж, но он оставался на плаву. Капитан Казарский был контужен, но продолжал твердо командовать судном. Бой длился около 4 часов. Турки старались подойти поближе и взять бриг «в клещи», но «Меркурий» умело уходил от бортовых залпов и изо всех сил отстреливался. Наконец, русским канонирам удалось повредить рангоут на «Селимие», и турецкий кораблькрепость, потеряв возможность маневрировать, вышел из боя. Неприятель не верил своим глазам, но вскоре и второй корабль из-за сильных повреждений был вынужден прекратить сражение и отступить. Русский бриг победил!
«Золотыми буквами на Храме Славы»
Израненный, с рваными парусами и пробоинами в борту, корабль на следующий день присоединился к русской эскадре, где его совершенно не ожидали увидеть. На всех кораблях были приспущены флаги в знак траура. Когда накануне вдалеке смолкла артиллерийская канонада, то все посчитали русский корабль погибшим: победа маленького брига над двумя большими кораблями казалась просто невозможной. «Мужество, неустрашимость и самоотверженность, оказанные командиром и экипажем "Меркурия" славнее тысячи побед обыкновенных», - писалось тогда в газетах. «Действия брига "Меркурий" представляют пример отваги, подобной которой едва ли сыщется в летописях морских держав».
Даже враги не скрывали своего восхищения мужеством русских моряков. Штурман турецкого «Реал-бея» позже писал о «Меркурии»: «Неслыханное дело! Мы не могли заставить его сдаться. Он дрался, отступая и маневрируя по всем правилам морской науки так искусно, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, а он со славою продолжал свой путь. Если на свете и существуют герои, чье имя достойно быть начертано золотыми буквами на Храме Славы - то это капитан Казарский и его бриг "Меркурий"».
После боя, раненый, с перевязанной головой капитан Казарский подсчитал потери: четверо убитых, шестеро раненых, 22 пробоины в корпусе, 133 - в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 - в такелаже, уничтожены пушки и разбиты весла. Палуба завалена осколками, обломками и залита кровью. Во время сражения двое матросов «Меркурия» явили собой пример братской любви и христианского подвига: один заслонил собой капитана от вражеской пули, другой - закрыл своим телом роковую пробоину в борту.
Команда «Меркурия», которая не склонила своих голов перед вражескими пулями и не спустила Андреевский флаг перед неприятелем, была щедро вознаграждена русским императором. Капитан Казарский и поручик Прокофьев получили ордена святого Георгия 4-й степени, остальные офицеры - ордена святого Владимира 4-й степени, с бантом; нижние чины - знаки отличия военного ордена и пожизненную пенсию в размере двойного жалования. Мужественному капитану было дано право добавить на свой фамильный герб изображение тульского пистолета, из которого должен был грянуть последний выстрел. 
В 1839 году в Севастополе был воздвигнут первый памятник военным морякам, - и это был памятник героическому экипажу «Меркурия». Высокий постамент с лаконичной надписью «Казарскому. Потомству в пример » венчает бронзовая триера - легендарное древнегреческое судно. «Легкой птицей парит триера над Севастополем, над зелеными его бульварами и белыми, как мел, домами, над площадью с памятником адмиралу Нахимову и Графской пристанью, над старыми равелинами с черными щелями амбразур и над голубыми бухтами, где замерли на якорях военные корабли». Еще один монумент подвигу «Меркурия» стоит в Москве, на пересечении Севастопольского и Нахимовского проспектов. Однако главный памятник силе русского духа моряков-черноморцев находится в пламенных сердцах их благодарных потомков.
Татьяна Грудкина
Статья публикуется с разрешения редакции Православного журнала "Славянка", номер сентябрь-октябрь 2013.
Одним из самых интересных эпизодов в истории парусого флота является бой русского брига «Меркурий» против турецких линейных кораблей «Селимие» и «Реал-Бей». Любой теоретический разбор ситуации отдает победу в руки турок, без серьезных шансов на спасение русского корабля. Но реальность часто вносит свои коррективы в теоретические расклады.
Бриг «Меркурий» вошел в состав Черноморского флота в 1820 году. Построенный специально для несения дозорной службы, корабль был типичным представителем своего класса, если не считать двух отличительных особенностей - низкой осадки и оснащения веслами (по 7 с каждого борта). Водоизмещение составляло 445 т; длинна 29,5 м, ширина 9,4. Экипаж насчитывал 115 человек (в том числе 5 офицеров). Двухмачтовый бриг был вооружен 18 24-фунтовыми каронадами - гладкоствольными орудиями, приспособленными для ведения боя на коротких дистанциях. Кроме того, на корабле было 2 длинноствольных 3-фунтовых пушки. «Меркурий» был обычным патрульным кораблем и вряд ли его создатель, известный корабельный мастер И. Я. Осминин, предусматривал, что его творению придется выдержать серьезнейший бой против самых мощных кораблей парусного флота.
12 мая 1829 года отряд русских кораблей, состоявший из фрегата «Штандарт» и бригов «Орфей» и «Меркурий» вышел в море для ведения дозорной службы. Через два дня, 14 мая, соединение обнаружило крупную турецкую эскадру (18 кораблей, в том числе шесть линейных). Видя несоизмеримое превосходство турок, русские корабли начали отходить. «Штандарт» и «Орфей» сумели быстро уйти, «Меркурий» же не смог оторваться от преследования двух турецких линейных кораблей. «Селимие» (110 пушек) под флагом капудан-паши и «Реал-Бей» (74 пушки) под контр-адмиральским флагом начали быстро догонять бриг. На время стих ветер и «Меркурий» попытался уйти от преследования на веслах, но штиль был непродолжительным - турки вновь начали сокращать дистанцию.
Видя неизбежность боя, офицеры собрались на совет и единодушно утвердили, что корабль не будет сдан врагу. Капитан Александр Иванович Казарский при поддержке всей команды решил принять неравный бой. На входе в крюйт-камеру был оставлен заряженный пистолет, чтобы последний выживший взорвал корабль.
К тому времени воодушевленные турки уже открыли огонь из носовых орудий. Благодаря веслам, бриг искусно маневрировал, не давая туркам занять выгодную позицию. Но вражеские флагманы через некоторое время сумели зайти с противоположных бортов «Меркурия», поставив русский корабль под перекрестный огонь. С турецкого флагмана прозвучало предложение сдаться, которое было встречено дружным залпом пушек и ружей «Меркурия». Поняв, что эти сумасшедшие русские сдаваться не будут, оба линкора начали с остервенением обстреливать бриг. Четыре часа продолжался бой, с каждой минутой «Меркурий» получл все больше попаданий. Несколько раз вспыхивал пожар, но слаженная работа команды позволила поддерживать живучесть корабля на высочайшем уровне. Постоянные маневры брига сильно затрудняли противнику стрельбу. Капитан Казарский, получивший контузию, воодушевлял команду и ни на минуту не отошел от командования. Русские канониры вели прицельный огонь по такелажу и парусам турецких кораблей. И вот «Селимие» выходит из боя, получив критические повреждения гротовых снастей. «Реал-Бей» сражается отчаянно, но умелые действия команды брига выводят из боя и его. «Меркурий», триумфально уходит с места боя.
В ходе боя на бриге было убито четверо и ранено шестеро членов команды. Насчитали 22 пробоины в корпусе корабля, более 280 в такелаже и парусах, 16 в рангоуте. С трудом «Меркурий» дошел до болгарского порта Сизополь, где базировались основные силы Черноморского флота.
Подвиг моряков был по достоинству оценен, в том числе и самими турками: «Если в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все прочие затмить, и имя героя достойно быть начертано золотыми буквами в храме славы» - слова одного из штурманов «Реал-Бея».
Император Николай І своим указом от 28 июля 1829 наградил бриг памятным Георгиевским флагом. Офицеры и солдаты были награждены орденами и медалями, денежными премиями.
После ремонта «Меркурий» активно участвовал в крейсерских операциях на Черном море и высадке десанта на турецкое побережье. Свой славный боевой путь корабль закончил в 1857 году, когда был разобран по причине его крайной ветхости. Но в память о подвиге брига его имя было сохранено и несколько кораблей Черноморского флота в разное время носили гордое название «Память Меркурия».
