Платон (Левшин), архиепископ Тверской, митрополит Московский. Значение платон левшин в краткой биографической энциклопедии

Вконтакте

Попытался преодолеть церковный раскол при помощи т.н. единоверия.

Автор труда «Краткая церковная российская история» (М., 1805 в 2-х ч.), ставшего первым по времени систематическим курсом русской церковной истории, в которым впервые отражён критический подход к источникам и историческому преданию.

Ранние годы

Родился в семье причетника. Учился в Коломенской семинарии, затем в Славяно-Греко-Латинской академии. С 1761 года - ректор Троицкой семинарии.

В 1763 году Екатериной II был определён придворным проповедником и законоучителем наследника российского престола великого князя Павла Петровича; также наместник Троице-Сергиевой Лавры. Стал особенно близок с наследником престола.

C 16 июля 1766 года - священно-архимандрит (настоятель) Троице-Сергиевой Лавры, член Святейшего Синода.

10 октября 1770 года хиротонисан во епископа Тверского и Кашинского с возведением в сан архиепископа и с оставлением архимандритом Троице-Сергиевой Лавры. Хиротонию возглавил митрополит Киевский и Галицкий Гавриил (Кременецкий). В Москве сохранилось здание палат Тверского подворья, связанное с жизнью и деятельностью митрополита Платона.

На московской кафедре

C 21 января 1775 - архиепископ Московский. С 15 ноября 1775 - директор Славяно-Латинской академии, которая при нём стала Славяно-Греко-Латинской.

Архиепископ Платон был передовым человеком своего времени, интересовался трудами французских энциклопедистов и терпимо относился даже к духовным исканиям масонов. Рассказывали, будто на запрос Екатерины II о том, не противно ли масонство духу христианства, он отвечал, что «молит Бога, чтобы во всем мире были христиане таковы, как Новиков». В «Братьях Карамазовых» приведён также известный анекдот о встрече Платона с Дидро, который звучит (в интерпретации А. О. Смирновой) следующим образом:

«Митрополит Платон был ещё в Петербурге. Дидерот изъявил желание его видеть, вошёл в комнату и сказал по латыни: «Нет Бога», с торжественным видом, полагая, что Платон не знает по-латыни, но очень удивился, когда тот ему сказал: «Рече безумец в сердце своём», показал ему дверь и ушёл».

29 июня 1787 возведён в сан митрополита Московского и Коломенского. 2 февраля 1792 года, чувствуя враждебное к себе отношение со стороны синодального руководства, подал прошение об увольнении от епархиального управления; в просьбе было отказано.

По вступлении на престол императора Павла Петровича 6 ноября 1796 года, протестовал против введения последним практики жалования духовенству государственных орденов (явился одним из 2-х первых иерархов, сопричисленных к ордену Андрея Первозванного); совершил его коронацию; по просьбе некоторых дворян, направил императору пастырское послание, в котором осуждал его за суровое обращение с дворянами, и получил в ответ указ вовсе не выезжать из Москвы.

Алексей Петрович Антропов (1716-95) , Public Domain

В 1800 году сыграл ключевую роль в учреждении единоверия: в 1801 году в Москве была открыта первая единоверческая церковь на Введенском кладбище.

13 июня 1811, ввиду тяжёлой болезни, уволен от епархиальных дел до выздоровления. Во время Отечественной войны в 1812 году, будучи тяжелобольным, был увезён из Москвы, куда прибыл, чтобы быть со своей паствой.

Скончался 11 ноября 1812 года в 3-м часу пополудни в Вифании. Отпевание над ним совершил в Лавре 16 ноября его викарий епископ Августин (Виноградский); похоронен был в пещере нижней церкви Лазарева воскресения Вифанского монастыря.

Над могилою был поставлен из дикого камня памятник, на котором была начертана сочинённая самим Платоном эпитафия:

«Здесь погребен телом Преосвященный Платон, Митрополит Московский, Архимандрит Троицкия Лавры и сея Вифанския обители и при ней Семинарии основатель.»

Фотогалерея

Полезная информация

Митрополит Плато́н (в миру - Пётр Георгиевич Лёвшин

Сочинения

«Краткая российская церковная история» митрополита Платона стала первым научно-критическим исследованием по истории русской церкви.

Акафист кн. Даниилу. М., 1795.
Акафист преп. Сергию Радонежскому чудотворцу. М., 1795.
Инструкция благочинным священникам. М., 1775.
Катехизис, или первоначальное наставление в христианском законе, толкованное всенародно, 1757 и 1758 гг., ч. 2. М., 1781.
Краткий катехизис ради обучения малолетних детей христианскому закону. М., 1775 и Вена, 1773, вып. 8.
Сокращенный катехизис для обучения отроков с присовокуплением молитв и христианского нравоучения.
Сокращенный катехизис для священнослужителей с прилож. мест из слова Божия, правил св. апостол. и св. отец и духовного регламента и присяг. М., 1775.
Православное учение, или сокращенное христианское Богословие, с прибавлением молитв и рассуждения о Мелхиседеке. СПб, 1765.
Увещание раскольникам с чиноположением, как принимать обрающихся из них к Православной вере. СПб, 1766.
Христианское нравоучение к первой русской азбуке.
Наставление для окрещенного им из турок Магмета в св. крещении Моисея Петровича Платонова.
Житие св. Сергия Радонежского.
Краткое истор. опис. Свято-Троиц.-Серг. Лавры, 1790 г.
Записки о путешествии в Киев, 1804, изд. Снегиревым в Приб. к жизни митр. Платона. М., 1856.
Путевые заметки о путешествии в Ростов, Ярославль, Кострому, Владимир, 1792 (там же).
Записки о своей жизни митр. Платона (с 1808 до 1812 г. ведены наместн. Лавры Самуилом Запольским).
Ответы на 16 вопросов Вольтера.

Собрание сочинений митрополита Платона были опубликованы в Москве в 1779-1807 годах в двадцати томах, большая часть записана во время проповедей, которых существуют около 500.

Митрополит Московский Платон и Павел I

Галанов М.М. Митрополит Московский Платон и Павел I // Вопросы истории. 2006. № 7. С. 150-154.

Петр Георгиевич Левшин родился 29 июня 1737 г. в с. Чашниково Московского уезда в семье дьячка. В 1747 г. он поступил в Славяно-Греко-Латинскую академию, которую закончил в 1757 г. и был оставлен для преподавания. На следующий год Левшин постригся в монахи в Троице-Сергиевой лавре под именем Платона. В 1759 г. он становится префектом Троицкой семинарии и преподавателем философии. Ему покровительствуют граф А.Г. Разумовский и И.И. Шувалов .
В 1761 г. духовная карьера П. Левшина делает качественный взлет: он становится ректором семинарии и профессором богословия . В 1763 г. — наместником лавры и законоучителем наследника. 1768 год приносит ему членство в Св. Синоде, а с 1770 г. Платон — архиепископ Тверской .
21 января 1775 г. Св. Синод поручает в ведение Платона Московскую архиепископскую кафедру . Яркую характеристику дает ему граф Ф.Г. Головкин: «Платон, как и большинство русских монахов, был самого скромного происхождения...обладая большим умом, которому сильное честолюбие не позволяло заржаветь, он был назначен законоучителем Павла I, еще в бытность его великим князем...и при дворе он приобрел привычку, а может быть, и наклонность, к интригам. Он был приветлив и добр с простым народом, обожавшим его, высокомерен и суров с вельможами, которых заставлял ухаживать за собою, и постоянно более или менее неудобен для своего государя. Его враги называли его шарлатаном алтаря и кальвинистом в глубине души, но он никогда не служил без того, чтобы не растрогать до слез, никогда не произносил проповеди, части которых не приводились бы потом как цитаты. После этого в тиши своего кабинета он читал Вольтера, Гельвеция, Руссо и говорил о них с полным знанием предмета» .
В ноябре 1782 г. Платон изъявил желание оставить свой пост и сообщил об этом в письме наследнику престола. Павел Петрович в ответном послании от 7 декабря нашел намерение Платона «осудительным» . В итоге Платон остался во главе епархии, а 29 июня 1787 г., в день своего 50-летия, был произведен в сан митрополита.
После смерти Екатерины II 6 ноября 1796 г. Павел Петрович стал императором. 5 апреля 1797 г. в Москве состоялась его коронация. При встрече с Павлом в Петровском дворце Платон произнес речь: «Се зрим Павла, Богом предуставленного и Богом избранного от пелен быть Царем в Исраили, в православной и преславной России, любезном отечестве нашем. Се зрю того, коего твердость просвещения, доброты душевные, непорочности нравов и истинного благочестия от младых лет, удостоился я быть зрителем и проповедником» .
Св. Синод назначил Платону в день коронации служить в Архангельском соборе, но царь изменил это решение, и митрополит Московский вместе с митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским Гавриилом находился в Успенском соборе. Платон, когда император хотел вступить в алтарь, потребовал от него снять шпагу, заявив при этом: «Здесь приносится бескровная жертва, отьими, благочестивейший государь, меч от бедра твоего» . A.M. Тургенев так описал роль Платона в коронационных торжествах: «Митрополит Платон встретил императора пред Успенским собором, окруженный 200 или более семинаристов, одетых в белые стихари; они устилали путь ветвями (вербами) и пели: «осанна, благословен грядый во имя Господне!» .
Другой очевидец свидетельствовал, что когда «отворились царские двери, и прежде, нежели диакон вынес сосуд, митрополит вышел из алтаря и, как будто пораженный блеском сих красавиц (дочерей Павла. — М.Г.), отступил назад, потом, обратясь к императору, сказал: — Всемилостивейший государь! Воззри на вертоград сей, — и повел рукой, показывая на предстоявших; у императора приметны были слезы на глазах. Коронация происходила обыкновенным порядком, император короновал императрицу Марию Федоровну, но было достойно внимания, что император во время причастия вошел в алтарь, взял сосуд, и, как глава церкви, сам причастился святых тайн...» .
Представляют большой интерес взаимоотношения Платона и Павла I. Теплые чувства они стали испытывать друг к другу в то время, когда Платон был законоучителем наследника (1773—1783 гг.). Во время болезни Платона, случившейся после вступления Павла на престол, произошла сцена, описанная Головкиным: «Накануне он (Платон. — М.Г.) приобщился, и я сам отправился достать ему стакан воды, думая, что приближается его последний час. Я помог подняться ему на ротонду. Император, войдя, нахмурил брови при виде его, и, если бы только было возможно, запретил бы ему приветствовать себя. Платон начал свою речь почти угасшим голосом; он имел вид мученика...но затем, одушевляясь постепенно, наговорил таких прекрасных вещей...Император поражен, митрополит замечает это, его голос крепнет, красноречие увлекает его; взволнованный император ловит себя на слезе...Тогда-то он громовым голосом призывает благословение на нового императора и производит такое поразительное впечатление, что их величества бросаются к его рукам...» .
Отношения этих двух людей после вступления Павла на престол были сложными, неровными и противоречивыми. При посещении Троице-Сергиевой лавры после коронации император подарил воспитанникам семинарии при лавре 2000 руб., а ректору ее Августину (Виноградскому) — золотые часы. Платону с помощью своего бывшего ученика удалось отстоять самостоятельность Троицкой семинарии, которую Св. Синод хотел объединить с Московской духовной академией .
Ко дню рождения Павла I (20 сентября 1797 г.) Платон отправился в Санкт- Петербург, был в Гатчине и Павловске, но за шесть недель пребывания был принят императором один раз. 10 мая 1798 г. Павел I, проездом в Казань, был в Москве и опоздал на литургию, отслуженную Платоном, и очень обиделся, что его не дождались . Однако, несмотря ни на что, Платон в автобиографических записках очень четко объяснил нюансы их взаимоотношений, нисколько не обижаясь на императора: «И хотя некоторыми обстоятельствами был он против Платона охлажден и несколько отклонен, но знал Платон, что сие происходит не от сердца, но от сторонних клевет и коварств, кои все козни напрягали, чтобы лишить его доверенности Государевой, опасаясь, может быть, чрез него для себя чего-нибудь неприятного, а по внутреннему расположению Государь был всегда к Платону преклонен...» .
Платон разрабатывал и теоретические подходы к роли светского государя в религиозной жизни и церковной политике. Этой проблеме посвящен параграф 29 «О правительстве церковном» из главы II «О вере евангельской» его работы «Христианские богословия». Митрополит указывает, что «православные государи суть главные попечители и покровители Церкви. Христианский государь не меньше о благосостоянии Церкви, как и о гражданском обществе, труды прилагать обязуется». Платон перечисляет требования, предъявляемые церковью к государю: «1) знать закон; 2) иметь страх Божий в пример Благочестию; 3) смотреть, чтобы правительство церковное было порядочно, и верно труждающихся ободрять; 4) раздоры угашать и защищать от утеснителей ее и ругателей; 5) учения распространять и училища содержать щедро; 6) иноверческие народы приводить к вере...».
Платон также объясняет пользу религии для суверена: «А наипаче для государя благочестивая вера есть особливо полезна: ибо она его, яко никакому человеческому закону не подлежащего, подвергает закону своему, а чрез то содержит его в пределах святой правды, — притом делает, чтоб он без расслабления проходил свою великую должность». Кроме того, он приравнивает веру к награде государю: «Понеже, как государь, не имея никого на земле высшего себя, ни от кого за труды свои награжден быть не может, то едина вера может государя ободрить, обещая ему неложно достойную и величайшую на небеси мзду» .
Современники одной из причин охлаждения Павла к Платону считали отказ последнего принять в награду светские ордена. «Немилость митрополита Платона происходила оттого, что император, решив жаловать духовенство орденами, что раньше не было принято, послал Платону голубую ленту, от которой последний отказался со словами: «Кавалер должен носить меч, а меч существует, чтобы проливать кровь, кровь же марает престол. Я не могу быть в одно и то же время иереем и кавалером». Ни просьбы, ни угрозы не могли поколебать его решения. Два года спустя, когда над империей нависли тучи и в провинции начали возмущаться деспотизмом, император велел сказать Платону, что для первосвященника, пользующегося таким почетом, нехорошо служить примером неповиновения. Тогда Платон подчинился — тем легче, что его пример уже не мог послужить соблазном, ибо он удалился на покой в Сергиево-Троицкую лавру» .
Платон резко отрицательно относился к римско-католической церкви. «Вы будете надо мной смеяться, — сказал он однажды Головкину, — но папы представляются мне непрерывным рядом антихристов, а кардиналы — сообщниками дьявола» . Митрополит во время коронации Павла I выступил против планируемого императором совместного приема православного и римско-католического духовенства, и монарх вынужден был принимать их раздельно .
Отношение Платона к старообрядцам не было так однозначно, оно проделало серьезную эволюцию за достаточно короткий срок. В связи с обращением московских старообрядцев к государю с просьбой об учреждении особого духовного правления, открытия храмов и монастырей и о позволении иметь своих священников, 3 июня 1799 г. вышел императорский указ, в котором говорилось: «Как они сами отзываются мною быть довольны, то и оставили бы мне с преосвященным Казанским (Амвросием) дело их ведать, и сему последнему снабжать их священниками по их одобрениям; о прочем оставляю, дабы не произошло недоразумения, а о сумнениях спрашиваться меня им же самим» .
Генерал-прокурор П.В. Лопухин, получив указ, передал его копию поверенному старообрядческого общества московскому купцу Д. Федорову и известил Амвросия (Подобедова). Последний выработал положение, согласно которому назначил московским старообрядцам по их представлению восемь священников и диаконов, разрешив им совершать богослужение и требы, кроме литургий.
В период с 22 июля по 5 сентября 1799 г. Платон отправил Амвросию два письма, в которых давал оценку императорскому указу и высказывал свое отношение к тем послаблениям, которые были даны старообрядцам. Он писал, что «сие дело весьма важное: через 160 лет церковь противу сего стояла; потребен совет обще всех пастырей российския церкви, что она не напрасно столько противу подвизалася и осуждала толикими определениями, толикими провозглашениями, толикими изданными сочинениями, толиким установлением присоединения их к церкви; дабы не остаться нам в стыде и противники не провозгласили бы прежнее: победихом, да уже и кричат. Не они старообрядцы, а мы: они же новообрядцы...» . Митрополит настороженно отнесся к императорским нововведениям и предложил провести совещание всех иерархов православной церкви по данному вопросу.
Во втором письме Платон выражает радость, что «сие дело трудное и опасное меня миновало...Почему и прошу вас всеприлежно употребить старание, чтоб и впредь, как я, так и правление московские православные паствы, от сего освобождены были...Ибо их (старообрядцев. — М.Г.) намерение точное, чтоб учинив сей первый шаг, и в нем получив удачу, далее идти; а именно — иметь своих раскольничьих епископов» .
Однако через год позиция Платона поменялась. Московские старообрядцы летом 1800 г. преподнесли Платону петицию из 16 пунктов, при условии согласия на требования которых и соблюдения их властями они готовы были присоединиться к Русской православной церкви.
«1. Дабы Св. Синод разрешил преждеположенные клятвы на двоеперстное сложение и другие подобные сему обряды». Резолюция Платона была такова: «От клятв, прежде на них возложенных, разрешить...как ныне они сближаются, или паче, соединяются с Церковью, и истину ея, и таинства и священство ея признают действительными, то и потребно сие разрешение...».
«2. Да соблаговолит Ваше Высокопреосвященство избрать священников и диаконов, кои по собственному желанию согласятся быть в старообрядстве, и по желанию прихожан. Так же священников, уклонившихся в старообрядчество доныне, если окажутся беспорочны и явятся к Вашему Высокопреосвященству с истинным смирением, таковых разрешить и благословить отправлять службу Божию и требы христианские». На это митрополит согласился с определенным ограничением: «Вторую статью дозволить, но с тем, чтобы определить вновь священников по избрании прихожан и по рассмотрению и рассуждению епископа, а прежних попов, яко беглецов и предателей Церкви, совести и сана своего, к таковой церкви не определять».
«3. Дабы Св. Синод и Ваше Высокопреосвященство благословили старообрядческих священников службу Божию, таинства и требы христианские совершать по прежде печатанным книгам, при Всероссийских патриархах Иове, Ермогене, Филарете, Иоасафе и Иоакиме, чему следовать должны диаконы и церковнослужители».
Платон соглашается с этим полностью: «Третью статью также дозволить, ибо хотя в книгах...и находятся некоторые погрешности, но не в существенных веры догматах, а в словах и обрядах, и что приобретение мира церковного есть важнее всего».
«4. Церкви для старообрядцев освятить Вашему Высокопреосвященству по старопечатным книгам, или по благословению Вашего Величества, старообрядческим священникам...». Ответ Платона гласил: «На четвертую статью можно преподать согласие».
«5. Старообрядческих священников не требовать в Греко-российскую Церковь к Соборным молениям, как-то: в крестные ходы и тому подобное, а отправлять их по благословению Вашего Высокопреосвященства в Церквах старообрядческих оныя соборныя моления, также не принуждать старообрядцев к допущению на общие моления знаменующихся тремя персты, брады бреющих, и прочия имеющия несогласия с древними обычаями, включая Высочайших Особ...». На эту статью Платоном была наложена положительная резолюция.
«6. Старообрядческим священникам и приемлющим сие священство старообрядцам по духовным делам быть под судом и в полном ведении у Вашего Высокопреосвященства; по делам же, принадлежащим до старообрядцев, благоволите чинить разбирательство и суждение через старообрядческих священников, выключая таковых дел, кои требуют законного следствия, но в чем надлежит оным священникам относиться к Св. Синоду и Вашему Преосвященству». Шестая статья также была одобрена Платоном.
«7. Старообрядческие священники да будут снабжены святым миром от Вашего Высокопреосвященства». В ответ митрополит начертал: «Приемлется».
«8. Старообрядческих священников не принуждать исповедь иметь, кроме старообрядческих же священников». На это Платон написал: «Оставить сие каждому священнику на совесть».
«9. Благоволите Ваше Высокопреосвященство благословлять старообрядческих священников и старообрядцев, слагая два перста, по обыкновению, древле бывшему в России». В этом пункте Преосвященный проявил разумную осторожность: «Сие предоставить благоразумию и совести каждого епископа, однако, предохраняя других от соблазна».
«10. Священнодействия, доныне старообрядческими священниками учиненные, как-то: крещение, бракосочетание, молитвословие, монашество...и другие требы христианские, да будут оставлены в существенной их силе и не повторять оные, разве только окажется каковой-либо из оных старообрядческих священников, бывших доныне самозванцем...Также и старообрядческие священники, определяемые к старообрядческим церквам, не должнствуют поправлять приемлемыя старообрядцами от Греко-российской Церкви священныя Тайны, как-то: хиротония, крещение, миропомазание, брак и прочее, но принимать оные в действительной их силе». Этот тезис был принят.
«11. Если кто из сынов Грекороссийския Церкви пожелает приобщиться святых Тайн от старообрядческого священника, таковому не возбранять. Равно же, если из старообрядцев пожелает приобщиться святых Тайн в Грекороссийския Церкви, не возбранять оному». Резолюция Платона поставила православных и раскольников в разное положение, причем последние оказались в более выгодной ситуации: «По сей статье, сын Православной Грекороссийской Церкви не иначе может иметь дозволение, разве то в крайней нужде, в смертном случае, где б не случилось найти православного священника...а старообрядцу дозволять то без всякого затруднения».
«12. Если учинит старообрядческий священник преступление, достойное извержения, таковый предоставляется суду Вашего Высокопреосвященства...». Митрополит утвердил этот пункт.
«13. При старообрядческих церквах иметь троечастные книги. Но во время святых постов, если кто из старообрядцев, по каковым — либо встретившимся обстоятельствам, на исповеди, и у причастия святых Тайн не будет, таковых, ко взысканию с них штрафных денег не выписывать, и о том никуда не представлять, но да судят о том их духовные отцы по священным правилам. Если ж кто по нерадению, или пренебрежению, или другим незаконным причинам, уклоняться будет от оные Святыни, таковых записывать в особые книги и наказывать епитимью...» Решение этого вопроса Платон отдает в руки Св. Синода: «Хотя на сию статью и можно согласиться, но как деньги штрафные собираются в казну, то сие зависит от благоустремления Св. Синода...».
«14. Если ж случится быть браку, состоящемуся одной половине Грекороссийской Церкви, а другой старообрядческой, таковых венчать по общему согласию или в Грекороссийской Церкви или Старообрядческой». Платон посчитал, что «сию статью принять можно».
«15. Священники старообрядческие во всех случаях имеют приносить моление о Высочайшем здравии и благоденствии Его Императорского Величества, супруги Е.И.В., Наследника Его, всей Высочайшей фамилии, и прочих, кого следует, по данной от Св.Синода форме». Платон признал, что «сие необходимо потребно».
«16. Распри, раздоры и хулы не с единыя стороны да не слышатся за содержание разных обрядов и разных книг, употребляемых для богослужения, ибо таковая обостренная разность, какие принадлежат до сущности веры, то и да прибудут старообрядцы и сынове Грекороссийской Церкви в мире, любви и соединении, яко чада единыя Святыя, Соборные и Апостольские Церкви». Платон назвал это требование «благим и достойным» и рекомендовал сохранять его «в точности» .
После переговоров с представителями старообрядцев, согласившимися с его поправками, митрополит заключил текст пунктов фразой о том, что «по таковом взаимном всего вышеписанного принятия и согласии, таковых приемших и согласившихся и получивших на вышеописанном основании церковь, не называть более раскольниками или старообрядцами, ибо в Церкви ничего нового нет, и нет новооб- рядцев, а называть соединенцами или единоверцами, на что они, особливо на последнее, по предложению моему и согласными быть оказываются, а потому и Церковь их имеет называться единоверческою, а в упорстве и в отторжении от Церкви пребы- вайшие да остаются при прежнем их наименовании раскольниками» .
На основании данных пунктов, получивших название «Правила о единоверии или условиях общения с раскольниками», 27 октября 1800 г. Павел I дал Синоду Именной указ «О дозволении старообрядцам строить церкви на основании правил митрополита Платона» . В преодолении раскола Русской православной церкви был сделан существенный шаг вперед. В 1801 г. на Введенском кладбище в Москве была открыта первая единоверческая церковь .
Отношения Платона и его коронованного воспитанника прекратились 12 марта 1801 г. в связи с убийством императора. Еще десять лет возглавлял митрополит Московскую епархию и 13 июня 1811 г. был уволен по собственной просьбе в связи с состоянием здоровья. Умер Платон 11 ноября 1812 года .

Примечания
1. РОЗАНОВ Н.П. Московский митрополит Платон (1737—1812). СПб. 1913, с. 1—7.
2. Там же, с. 8; Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Обзор русской духовной литературы (1720-1858). Кн. 2. Чернигов. 1863, с. 174.
3. РОЗАНОВ Н.П. Ук. соч., с. 9—10; Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Ук. соч., с. 175.
4. Списки архиереев иерархии всероссийской и архиерейских кафедр со времени учреждения Святейшего правительственного синода. СПб. 1872, с. 16; Списки иерархов и настоятелей монастырей российской церкви. СПб. 1877, с. 133.
5. ГОЛОВКИН Ф.Г. Двор и царствование Павла 1. Портреты и воспоминания. М. 2003, с. 325.
6. Письмо государя Павла Первого к Преосвященному Платону. — Русский вестник, кн. 8, 1815, с. 47; Списки архиереев.., с. 16; Списки иерархов и настоятелей.., с. 133.
7. СНЕГИРЕВ И.М. Жизнь Московского митрополита Платона. М. 1891, с. 91.
8. Там же, с. 92-93.
9. Записки А.М.Тургенева. — Русская старина, т. 48, 1885, № 10, с. 68.
10. Записки графа Е.Ф. Комаровского. СПб. 1914, с. 61—62.
П. ГОЛОВКИН Ф.Г. Ук. соч., с. 326.
12. СНЕГИРЕВ И.М. Ук. соч., с. 94; РОЗАНОВ Н.П. Ук. соч., с. 43.
13. СНЕГИРЕВ И.М. Ук. соч., с. 97-98.
14. Автобиография или записки о жизни Платона, митрополита Московского. — Полное собрание сочинений Платона(Левшина), митрополита Московского. Т. 2. СПб. 1913, с. 374.
15. Полное собрание сочинений Платона.., т. 1, с. 756.
16. ГОЛОВКИН Ф.Г. Ук. соч., с. 145.
17. Там же.
18. СНЕГИРЕВ И.М. Ук. соч., с. 93.
19. КЛОЧКОВ М.В. Очерки правительственной политики Павла I. Пг. 1916, с. 258.
20. Письма Платона, митрополита Московского, к преосвященным Амвросию и Августину. М. 1870, № 53, с. 41.
21. Там же, № 54, с. 41.
22. Руководящие для православного духовенства указы Св. Синода. М. 1879, с. 348—356.
23. МИЗУН Ю.В., МИЗУН Ю Г. Тайны русского раскола. М. 2002, с. 334.
24. Хронологический указатель узаконений, относящихся к духовному ведомству православного исповедания. Пермь. 1878, № 19621, с. 74.
25. СНЕГИРЕВ И.М. Ук. соч., с. 100.
26. Списки иерархов.., с. 133.

В сложившейся ситуации, когда создаются новые государственно-церковные отношения, деятели культуры, педагоги и психологи, современные ученые и писатели, не только свидетельствуют о жизненной необходимости обсуждения вопроса образования в стези исконно российской, отечественной культуры, но и акцентируют непреходящую важность и остроту проблемы выявления педагогической возможности, потенциала доминирующей в России православного вероисповедания как духовной составляющей общенациональной теории воспитания. Но практика и теория советской педагогики продолжительный период времени были в обстановке полного дефицита аутентической, подлинной христианской культуры, вне отечественной религиозно-педагогической идеи.

Исследование духовного наследия, которое было оставлено христианскими просветителями, а также достижимость его использования в российской системе образования, снискали сегодня особую актуальность, так как это содействует введению его в современное культурно-образовательное пространство. Потребность обращения к достоянию просветителей Православной Церкви послужило причиной тому, что российское государство совершенствование в формировании Отечества связывает с духовно-нравственным потенциалом народа, и в первую очередь подрастающего поколения.

На Руси вопросы воспитания всегда основывались на примерах жизни и подвига людей духовных, мужественных и совершенных. В связи с этим, не случайным является исследование культурного наследия Русской Православной Церкви отечественной историей педагогики, где особенной значимостью является педагогическое толкование духовного благосостояния, обогащения ее фактами образовательного опыта и действительностью.

На современной стадии становления российской педагогики предстоит постигнуть отечественную духовную почву, на основе которой возникла конкурентоспособная и продуктивная для своего момента теория воспитания и образования. По этой причине представляется немаловажным обращение к педагогическому наследию одного из самых даровитых государственных и церковных деятелей в ХVIII–XIX вв., святителя Платона (Левшина), митрополита Московского и Коломенского, ключевые факторы формирования личности которого мы попробуем освятить в данной статье.

Платон Левшин – митрополит московский, сын причетника Георгия Данилова, бывшего впоследствии священником, родился 29 июня 1737 г. в с. Чарушникове, в 40 верстах от Москвы. Рассказывают, что его отец звонил к утрени, когда ему сказали о рождении у него сына, и так обрадовался, что, к общему недоумению, перестал звонить и побежал домой. Такова была простота нравов, что никто не поставил ему этого в вину, наоборот, люди, узнав причину перерыва звона, радовались с отцом. По тогдашнему времени, «столь редкое стечение обстоятельств: восход солнца, день праздника великих учителей Церкви и благовест к утрени» сочли предзнаменованием будущего величия новорожденного .

По желанию отца, младенец был наречен в святом крещении Петром. Первоначальное воспитание он получил под руководством своего строгого отца и благочестивой матери. На шестом году ребенка посадили за славянскую азбуку, потом за часослов и псалтирь. Он оказался очень способным и уже через два года мог один, без всякой помощи совершать на клиросе все пение Божественной литургии. Имел «светлый и приятный» голос (впоследствии тенор), за который его любили и в селе, и позже в академии. Конечно, маменька привела маленького Петра за руку в первый раз в храм. Видя любовь сына к чтению, она на последние деньги покупала ему книги. Так «Прямодушие, откровенность, простое обхождение, бескорыстие, живость, горячность, чувствительность были свойствами отца Платона. А набожность, хозяйственность, бережливость, склонность к сохранению чести и ревность к ней были свойствами его матери» .

Отец его в это время уже был священником, но, по стечению обстоятельств, не в Московской, а в Коломенской епархии. По существовавшему порядку, он и детей должен был отдать в Коломенскую духовную семинарию, но ему этого очень не хотелось, и он усиленно просил, чтобы десятилетнего Петра и его младшего брата Александра приняли в лучшую тогда Заиконоспасскую Славяно-греко-латинскую школу, позже преобразованную в академию. Настойчивость отца увенчалась успехом, и дети были определены по его желанию. Когда детей привели на обучение, их принял префект Иоанн Козлович (впоследствии епископ Переяславский; † 1757). Ободряя новичков, он сказал им: «Учитесь, детки, после Протопопове будете». Предсказание его сбылось: Александр«через несколько лет стал диаконом в Москве, у Спаса в Спасской, затем священником у Николая в Хамовниках, а после протопопом Большого Успенского собора, членом Синода. Скончался в 1798 г.» , а Петр-Платон – «протопопов начальником».

Годы обучения для Петра были очень трудны в материальном отношении. Жил вместе с товарищем у старшего брата, пономаря при церкви св. Софии в Москве, что в Средних Набережных Садовниках. Отсюда «ходил босиком в училище, с грошом на обед», причем, по бережливости и бедности, носил в руках свои «новые коты, чтобы не истоптать их, и одевал их только у Академии» .

Всю жизнь он был веселого нрава, любил посмеяться и пошутить, но не увлекался юношескими забавами, все свободное от уроков время он посвящал посещению богослужения и чтению книг, какие только попадались ему,– прочел он, например, Четьи-Минеи, Пролог, «Камень веры», «Маргарит», «Обед духовный». Так он писал о себе: «Можно по истине сказать, что не знал ничего, кроме трех мест: дома, церкви и школы» . Поэтому учился он блестяще, а необычайные способности скоро выдвинули его из среды товарищей и обратили на него внимание учителей, так что однажды был переведен через класс. Но на его судьбу выпало испытание – в этом классе учили греческий язык, а приобрести учебник не было средств. Петр видел, что в познании языка он отстает от товарищей. Тогда он попросил у одного из них учебник греческого языка. Юношу, жаждущего получить знания, не испугало то, что учебник был на латинском языке, он его переписал и стал учиться самоучкой. Так будущий митрополит самостоятельно выучил латинский и греческий языки, а позднее свободно владел и французским. Блестящие достижения в учебе привели к тому, что когда в Москве открылся университет, он был назначен туда студентом. Петр отказался из-за большого желания принять монашеский постриг. По академическому обычаю Петру Левшину, как его тогда уже называли, было дано послушание – интерпретировать Катехизис по воскресным дням. За его толкования Катехизиса Петра и назвали «вторым Златоустом» и «московским апостолом».

О талантах Петра Левшина дошел слух до Петербурга. Знаменитый в то время придворный проповедник архимандрит Гедеон (Криновский), настоятель Троице-Сергиевой Лавры, вызвал его на должность наставника риторики. 14 августа 1758 года двадцатилетний юноша был пострижен в монашество наместником Лавры Гавриилом, впоследствии митрополитом Петербургским, и получил имя Платон. А уже «30 августа в Московском Успенском Соборе митрополитом Московским Тимофеем (Щербатским), Платон посвящен был во иеродиакона» . Архимандрит Гедеон от души полюбил его, и с тех пор начинается быстрое возвышение Платона. Его покровитель не раз брал его с собою в Петербург и там познакомил с могущественнейшими вельможами Елизаветинского царствования, графами Разумовским и Шуваловым – известным покровителем просвещения. Познакомился о. Платон и с тогдашними русскими архипастырями: митрополитом Димитрием Сеченовым, архиепископами Сильвестром Петербургским, Тихоном Воронежским, Георгием Конисским и другими. «1759 года 20 июля рукоположен во иеромонаха Палладием, епископом Рязанским на Троицком подворье, в домовой церкви Казанской Богоматери» и назначен на должность префекта и учителя философии Троицкой семинарии, а в 1761 году был сделан ректором семинарии и наставником богословия.

Но еще быстрее пошел его карьерный рост с воцарением Императрицы Екатерины II. Впервые ректор о. Платон удостоился Высочайшего внимания во время посещения Государыней Лавры после коронации, в 1762 году. Он встретил высокую гостью блестящим словом, окруженный воспитанниками семинарии, одетыми в особые одежды, с венками на головах и пальмами в руках. Они пели оду и канты духовного содержания, специально сочиненные по этому поводу о. Платоном. За эту встречу, он получил от Императрицы награду и Высочайшим указом был возведен в наместники Лавры. Ведомо ли было иеромонаху Платону, что встреча с государыней изменит всю его дальнейшую жизнь? Оба, заметим здесь, не знали, сколь сложными окажутся их взаимоотношения в будущем. Ни императрица, ни иеромонах не ведали, что станут, выражаясь современным языком, едва ли не главными идеологическими противниками .

По обычаю русских царей Екатерина II прибыла на поклонение мощам преподобного Сергия в мае 1763 года. Наместник Лавры Платон (Левшин) торжественно принял императрицу и в этот же день он произнес проповедь «О благочестии», понравившуюся Екатерине II. Последняя изъявила ему свое благоволение в самых милостивых выражениях, а проповедь велела напечатать.

Обратив особенное внимание на ученого монаха, Екатерина решила поручить о. Платону важную обязанность преподавания Закона Божия наследнику престола, цесаревичу Павлу Петровичу.«Когда императрица выбрала Платона в законоучители к государю наследнику, иеромонах посчитал для себя главной задачей дать церковное воспитание Павлу Петровичу. При Дворе (в церковной среде было известно о том) превозносились взгляды Вольтера, Дидро, Д’Аламбера; в присутствии императрицы нередко раздавались не только либеральные, но и кощунственные речи о христианстве и Церкви. И таковое можно было услышать не только при Дворе. Очевидно, подобное попрание веры и нравственности должно было вызвать протест со стороны лиц, которым были дороги интересы Церкви. Иеромонах Платон осознавал это, как и то, что в первую очередь требовалось улучшить состав малоуважаемого духовенства, для чего необходимо было повышать уровень духовных школ . Но главное, главное Платон видел в том, чтобы подготовить для России праведного государя, преданного Православной Церкви.

Молодого законоучителя окружали царедворцы и люди высшего аристократического круга, русские и иностранцы, представители старины и новизны, люди разного духа. Здесь, где азиатская роскошь соединялась с европейской образованностью, ум с любезностью, отечественное с чужестранным, ему надлежало сохранять достоинство своего звания и важность сана. Иеромонах понимал: все его слова должны быть уроками и все поступки – примерами. Строгая жизнь Платона и величавый образ его не могли не произвести впечатления на Павла Петровича, и неслучайно в короткое время законоучитель сумел приобрести доверие, любовь и уважение своего ученика и даже стать его духовником . «Великий князь,– отзывается в своей автобиографии святитель,– был горячего нрава, понятлив, но любил развлекаться. Однако высокий воспитанник, по счастью, всегда был к набожности расположен, и рассуждение ли или разговор относительно Бога и веры были ему всегда приятны» .

Кроме учебных занятий, о. Платон с особенным усердием занимался проповедью и поэтому сверх должности законоучителя цесаревича носил звание придворного проповедника. Он стал им после смерти епископа Гедеона. «Какую он ясную голову имеет, – говорил граф Н. И. Панин об отце Платоне, – дай Бог только, чтоб этот человек духовный у нас не испортился, обращаясь между прочими, в числе которых всяких довольно» . Именно в это время во всем блеске развернулся его замечательный ораторский талант, изумлявший всех и производивший неотразимое впечатление на слушателей. Живой, добродушный, с впечатлительным характером, скорый на гнев и на милость и в то же время необыкновенно симпатичный иеромонах Платон с его живой, остроумной речью, пересыпаемой множеством тонких острот, самых разнообразных сведений по разным наукам, сопровождаемой широкими жестами и веселой мимикой лица, кажется, притягивал к себе всех. Все делались его друзьями. Красивая наружность проповедника, его звучный голос и талантливое произношение увеличивали силу впечатления от проповедей о. Платона. «Отец Платон,– не раз говорила Императрица,– делает из нас все, что хочет: хочет он, чтобы мы плакали,– мы плачем». Часто Екатерина испытывала оратора, давая ему тему для проповеди перед самым ее произнесением, – и всякий раз проповедник показывал, что он обладает несравненным даром импровизации. Столь же сильное впечатление производило и служение о. Платона: сам, будучи впечатлителен, он умилялся при трогательных словах молитв и умилял других. Сколь был он умен, столь, кажется, был и непрост. «Его называли великим, гениальным, пред ним преклонялись, его осыпали милостями, ему завидовали. Но, по его собственному признанию, гордыня все же пряталась у него за внешним смирением» .

В течение первых двух лет своего законоучительства при Дворе, отцу Платону, уступая желанию Екатерины, приходилось, вовлекался в парадные и неофициальные придворные встречи со знаменитыми иностранцами. Не смотря на то, что Платон и читал по-французски и владел немного и разговорной речью, тем не менее, главным разговорным языком у него с достаточно учеными иностранцами была – общеевропейская латынь. Только через латынь он мог показать красноречие и гибкость ума. Однажды для австрийского короля Иосифа II, который путешествовал по России инкогнито под именем графа Фалькенштейна, Платон избран был даже специально гидом по древностям Москвы. И на вопрос Екатерины королю Иосифу, что он нашел достопримечательного в Москве, тот, не задумываясь, сказал: – «Платона». И он блистал к гордости Екатерины, в ее окружении. Живя при Дворе, о. Платон, однако, не увлекался шумной придворной жизнью, любил уединение и почти никуда не выезжал .

Так о. Платон проводил время с 1763 до 1766 г., когда именным указом Императрицы он был посвящен в архимандриты Троицкой Лавры «в Петергофе митрополитом Димитрием Новгородским» . «Но в 1770 году сентября 22 дня, пожалован он прямо в архиепископы в Тверь, и посвящен при Дворе октября 10 дня, преосвященными: Гавриилом, митрополитом Киевским, Гавриилом, архиепископом С.-Петербургским, Иннокентием, архиепископом Псковским и Григорием, Унгровлахейским, в присутствии Императрицы и случившегося прусского принца Генриха, для которого, чтобы видеть ему этот обряд, отложено было до того дня посвящение» .

Заняв Тверскую кафедру, архиепископ Платон показал, что он обладал не только блестящим ораторским талантом, но и громадными дарованиями администратора. Тверь, после пожара в 1763 г., и вся вообще тверская епархия были в расстройстве. Архиепископ Платон со всем ему присущим рвением стал обстраивать свою кафедру. При назначениях на приходы давал предпочтение только тем кандидатам, которые имели образование, чем намного сократил приходы, уменьшил размножившееся число клириков, улучшил состояние семинарии, привел в порядок консисторский архив. Образование духовенства, материальная его обеспеченность, благолепие храмов, благоустройство обителей – все это было предметом неусыпных забот гениального архипастыря и все это его трудами было приведено в цветущее состояние. Двенадцать лет провел он на Тверской кафедре и в это время так полюбил свою епархию, что нередко обещал сам себе и своей пастве не переходить ни на какую другую кафедру. Но в начале 1775 года императрица, проезжая через Тверь, лично вручила владыке Платону указ о переводе его в архиепископы Московские. Напрасно архипастырь отказывался, на его прошение остаться в Твери, государыня собственноручно написала: «Держусь моего Указа». Пришлось проявить послушание.

В московской епархии деятельному архипастырю с самого начала пришлось много потрудиться; после чумы 1771 года и мятежа епархия находилась в самом бедственном положении. Духовные училища пришли в расстройство, архиерейские покои стояли в запустении. И Платон с обычной энергией принялся за дело. Как писал сам Платон, «в производстве дел он не взирал ни на сильные лица, ни на просьбы, ни на слезы, коли то находил со справедливостью законною несообразным и с расстройством общего порядка паствы». Он положил начало строгого надзора за священством и порядком церковной жизни через благочинных, которые заменили поповских старост и заказчиков, для этого опубликовал в 1775 году инструкцию для благочинных, а в 1800 году – учреждение о крестных ходах в Москве. При любом случае акцентировал на образовательном цензе у духовенства. Пришлое духовенство скоро почувствовало твердую руку архипастыря. Священнослужителей, жизнь которых не соответствовала их сану, владыка запрещал в служении или переводил в другие места, а некоторых отправлял в монастыри «на исправление». На освободившиеся места назначал достойных. Сам нередко неожиданно посещал монастыри и приходские церкви в Москве, сам пел и читал за богослужением, стоя на клиросе. «…Чрез 15 лет едва не всю Москву снабдил учеными и добросовестными священниками», а в другом месте скажет о московском духовенстве: «Я его застал в лаптях и обул в сапоги, из прихожих вывел в залы к господам» .

С самого начала своего служения в Москве (1778 год) владыка богато украсил Лавру. Почти во всех храмах содеял стенную роспись и новые иконостасы, устроил Серапионовскую и Максимовскую палатки. А в 1808 г. покрыл медью с позолотой главы в Троицком и Успенском соборах. Сделал сень серебряную на столбы в Троицком соборе и серебряную раку над мощами пр. Никона. В 1795 г. митрополит принес в дар дарохранительницу, серебряный семисвечник, имеющий вид разделяющейся на семь частей ветви с чеканными листьями, что представляет собой эталон художественной ювелирной работы и в то же время христианского настроения благотворителя. Владыка возобновил и украсил Чудовские церкви в Кремле, устроил там же крестовую церковь во имя святых апостолов Петра и Павла. Его попечением сооружались деревянные хоромы на Заборовском и Хамовнических подворьях. Думал он и о возобновлении заброшенного дома митрополита Тимофея (Щербацкого) в селе Черкизове, любимом летнем приюте московских святителей, начиная с древнейшего его владельца, святого Алексия митрополита. В Черкизове, позади древней церкви во имя пророка Илии, на холме, владыка восстановил сад, насадил березовые рощицы.В старом Симонове, у древней церкви в честь Рождества Богородицы, по замыслу архиепископа поставят скромный памятник над могилами схимников Троицкой обители Пересвета и Осляби, положивших живот свой в битве на поле Куликовом. В Архангельском соборе Кремля над гробницами государей появятся медные доски с надписями. Кроме того, митрополит основал и благоукрасил монастырь Вифанию, в 1779 году возобновил Николаевскую Берлюковскую пустынь и архиерейские палаты в Москве, в 1808 году построил храм во имя Святой Троицы в Троицком Стефано-Махрищском монастыре Владимирской губернии и т. д. .

Владыка Платон в келейной жизни любил умеренность и простоту, был врагом расточительности и роскоши, но когда выезжал публично, то с большой торжественностью. По характеру хотя иногда и вспыльчив, но был добр, милостив, отличался терпимостью, остроумием и был очень патриотичен. Но когда считал нужным, не считался он и с тем, что мог навлечь на себя царское неудовольствие, чем иногда и пользовались враги митрополита, опасавшиеся его ума и влияния. Лишь только дружба с Г. А. Потемкиным спасла его однажды от царской опалы, когда его чуть было не обвинили в масонстве за связь с И. В. Лопухиным и И. П. Тургеневым. Тогда его оправдало найденное в бумагах Н. И. Новикова письмо Лопухина, где он сообщает, что «никак не мог убедить Платона вступить в их общество».

1776 год был для московского святителя годом тяжелого испытания. В начале года скончалась ученица владыки и духовная дочь, государыня цесаревна Наталия Алексеевна. Когда же в том же году цесаревич Павел Петрович обручился с новой невестой, принцессой Виртембергской, то преосвященный Платон и к ней был определен в наставники Закона Божия. Затем он же совершил обряд присоединения августейшей невесты к православию и Таинство брака с цесаревичем. В лице своей новой духовной дочери архипастырь приобрел покровительницу .

В 1787 году архиепископ московский достиг высшего духовного звания, какое существовало в русской церкви,– сана митрополита. Это произошло совершенно неожиданно для святителя. В день апостолов Петра и Павла, он служил в Успенском соборе торжественную литургию, за которой присутствовала императрица со своими двумя внуками – Александром и Константином Павловичами. Во время службы он вдруг услышал, что протопресвитер Памфилов поминает его митрополитом, думая, что Памфилов, его недоброжелатель, говорит это в насмешку, владыка Платон заметил о. Памфилову: «Вы ошиблись». «Так велено», – был ответ, но затем и протодиакон возгласил его митрополитом. Тогда Платон немедля повернулся и отвесил из царских врат молчаливый поклон присутствующей императрице. А после литургии произнес красноречивое слово. Вышел митрополит из собора уже в белом клобуке. Таким образом, ровно через пятьдесят лет со дня своего рождения, бедный сын дьяка сделался митрополитом первопрестольной столицы русской. На другой же день (12 апостолов) в добавку Платон получил еще бриллиантовый крест на клобук..

Но, достигнув высшей степени иерархической, владыка скоро испытал и все тяготы, сопряженные с ней. В то же время его здоровье, надломленное неусыпными трудами, начало все более и более, слабеть. В 1792 году он обратился к императрице с прошением уволить его на покой, оставив настоятелем Троицкой лавры. Екатерина отвечала на это прошение назначением архипастырю на помощь викария. Митрополит Платон, окончательно поселился в Лавре и стал бывать в Москве один или два раза в год. Впрочем, при всем том, трудов у святителя оставалось немало: к нему присылались все дела синодские, важнейшие дела епархиальные, а ко всему этому присоединялись и заботы по управлению Лаврой. 6 ноября 1796 года важное событие вызвало митрополита из его тихой жизни в обители – скончалась императрица Екатерина II. На престол Русский взошел ученик святителя, император Павел I. Немедленно по вступлении на престол, Государь известил об этом своего учителя собственноручным письмом. Все ожидали, что архипастырь будет осыпан особенными милостями нового царя, который всегда любил владыку Платона и постоянно переписывался с ним, оканчивая свои письма словами: «Ваш верный друг Павел». Этого, однако, не случилось: известно, что великодушный характер Павла Петровича был склонен к излишней доверчивости, а врагов у владыки при Дворе было немало. Впрочем, Государь, несмотря на клевету врагов святителя, никогда не лишал благоволения своего бывшего учителя. Приехав в 1797 году в Москву на коронацию, он посетил старца, страдавшего в то время мучительной болезнью, ласково разговаривал с ним и пожаловал ему орден св. Андрея Первозванного, 5 апреля того же года святитель возложил императорскую корону на главу своего царственного ученика. Все время короткого царствования Павла I престарелый архипастырь жил большей частью в своей любимой Вифании, занимаясь епархиальными делами, устройством Вифанской семинарии, проповедованием и богослужением, причем, он особенно любил петь на клиросе за псаломщика. Среди этой мирной жизни внезапно поразила иерарха неожиданная весть о смерти его царственного воспитанника, императора Павла Петровича, а в сентябре 1801 года ему пришлось совершать помазание на царство нового императора Александра Благословенного. По окончании коронационных торжеств снова потекла трудовая, но спокойная жизнь святителя, то в Лавре, то в Перервинском монастыре. В царствование Александра I Платон был уже совершенно больной и доживал свои дни на покое у Троицы и в Вифании. В Москву он посетил только на коронацию и еще в 1809 г., для того, чтобы встретить государя. Он любил жизнь, но мысли были ориентированы к смерти. Ничто его теперь не интересовало, так, получив при рескрипте Александра I орден св. Владимира 1-й степени, он только приложился губами к подписи Александра на рескрипте, а на орденские знаки, даже не взглянув, передал для хранения в ризницу. Он часто ложился в заготовленный гроб, примеряясь к образу вечного сна.

Предсмертные годы жизни митрополита Платона были омрачены войнами Отечества с французами и нашествием Наполеона. В этих трагичных явлениях почтенного возраста и удрученный болезнями святитель явил себя истинным сыном Отечества и ревностным благодетелем на военные нужды. Когда же враг подступил к самой Москве, владыка Платон, не желая покинуть свою паству, невзирая на тяжелую болезнь, лично посетил столицу. Прошел слух среди жителей первопрестольного града, что он поведет народное ополчение против Наполеона, но разбитый параличом, он не мог уже и говорить связанно, и его увезли накануне вступления французов в Москву. И всю осень достопамятного 1812 года митрополит Платон провел на одре болезни, в своей любимой Вифании. Быстро таял 75-летний святитель, как догорающая свеча, и, наконец, окончил свое земное поприще 11 ноября 1812 года, перед смертью имея утешение слышать, что враг бежит из первопрестольной столицы русской .

Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что его лучшие высоконравственные качества были сформированы окружающими его с детства родными и близкими ему людьми. Его терпение, смирение, трудолюбие и первые чувства той неугасимой любви к Богу и окружающим его людям, которая согревала его сердце на протяжении всей жизни, определили степень развития его духовных потребностей и интересов, а природный ум и терпение, добрый и общительный нрав всегда вызывали ответную любовь и уважение окружающих. Также на становление личности именитого иерарха оказали положительное влияние лишения и трудности жизни семинариста, строгая личная дисциплина, чтение книг.

Совершенный оратор, владыка митрополит был и первоклассным администратором. Все те лучшие мероприятия, какие были проведены в Русской Церкви в конце XVIII и начале XIX века, мы обязаны святителю Платону. Его административная организация введения дел в епархии отличалась широтою замысла, практичностью ее выполнения и строгим согласием с церковными правилами и законами. Много и других прекрасных качеств украшали владыку Платона как иерарха, как сына своего Отечества и просто как человека. Его откровенность и нелицеприятие стояли выше всех себялюбивых расчетов.

Добродушие архипастыря, его незлобие, задушевность и простота – все эти качества умиляли всех, кто хотя мало знал его. Оттого-то он и пользовался такой любовью и уважением людей всех сословий, от первых вельмож до простых крестьян. Он был тем примером, когда в человеке сочетаются научные знания, высокий уровень профессионализма и богатство религиозного опыта. Такой синтез происходит естественно, в силу единства духовной и физической природы человека и обеспечивает нормальную гармоничную жизнь, к которой призвано человечество.

ИСТОЧНИКИ

1. Анисов Л. Отец московского духовенства. СТСЛ, 2009.

2. Барсов А. Очерк жизни митрополита Платона М., 1891.

3. Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. II. М., 1991.

4. Платон, митр. Московский. «Из глубины воззвах к тебе, Господи…». Автобиография. М., 1996.

5. Платон (Левшин), митр. Азбука добродетели. М., 2005

Игумен Амвросий (Калабухов)

Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви без сожаления и желания еще послушать его.

29 июня 2008 года исполнился 271 год с того дня, как в селе Чашниково в благочестивой семье причетника Егора Данилова родился сын Петр. Через 40 лет ему суждено было стать одним из величайших святителей XVIII века митрополитом Московским и Коломенским Платоном…

В своей автобиографии митрополит Платон описывает, что родился он на Петров день, на восходе солнца. Отец его получил известие о рождении сына в тот момент, когда ударил в колокол к заутрене, и, «оставив звон, потек от радости узреть родившегося». Такова была простота нравов, что никто не поставил ему этого в вину, наоборот, люди, узнав причину перерыва звона, радовались с отцом. Мать маленького Петра, Татьяна Ивановна, как только ребенок начинал говорить, научила его произносить имя Божие, учила молитвам, доступным детскому возрасту. К тому же она была трудолюбивая хозяйка и, несмотря на скудость средств, умела одевать детей опрятнее, чем другие, более богатые.

С шести лет Петра начали учить грамоте, поэтому к восьми годам он уже свободно читал и пел в церкви, мог один править на клиросе во время литургии. Мальчик имел «светлый и приятный» голос (впоследствии тенор), за который его любили и в селе, и позже в академии.

На десятом году Петр был отдан в Заиконоспасскую академию. Отец его в это время был уже священником, но по стечению обстоятельств, не в Московской, а в Коломенской епархии. По существовавшему порядку он и детей должен был отдать в Коломенскую семинарию, но ему этого очень не хотелось, и он усиленно просил, чтобы Петра и его младшего брата Александра приняли в лучшую тогда Заиконоспасскую Славяно-Греко-Латинскую академию. Секретарь Московской консистории несколько раз отказывал ему, но он продолжал настаивать. Наконец, удивленный секретарь пред всеми сказал: «Ну, ты прямо отец детям: здесь мы не можем обирать денег от священников, кои просят, чтобы их детей в школу не брали, а от тебя не можем отвязаться, чтобы детей твоих в школу определить». Наконец, настойчивость отца увенчалась успехом, и дети были определены по его желанию.

Когда детей привели в академию, их принял префект Иоанн Козлович (впоследствии епископ Переяславский). Ободряя новичков, он сказал им: «Учитесь, детки, после протопопове будете». Предсказание его сбылось в такой степени, на которую он даже не решался намекнуть: Александр впоследствии стал протопопом Московского Архангельского собора и членом Синода, а Петр-Платон -«протопопов начальником».

Годы обучения для Петра были очень трудны в материальном отношении. Жил он в Москве у старшего брата Тимофея, бывшего в то время пономарем в храме Софии Премудрости Божией на берегу Москвы_реки. В училище ходил «босиком, с грошом на обед», а новые боты нес в руках и надевал
только у входа в академию. Однако это не смущало его. Всю жизнь он был веселого нрава, любил посмеяться и пошутить, но не увлекался юношескими забавами, а всему предпочитал чтение книг, которые перечитывал с жадностью, и хождение в церковь.

Учился он блестяще, так что однажды был переведен через класс. На его беду в этом именно классе преподавался греческий язык. Заметив, что отстает в этом отношении от товарищей и, не имея средств купить учебник, Петр выпросил на время у товарища греческий учебник на латинском языке, переписал его и начал учиться самоучкой. Сначала он обращался к помощи товарищей, а потом начал ходить в греческий
монастырь, прислушивался к чтению и пению греков, замечал их произношение. Со временем он достиг такого совершенства, что по окончании академии был назначен преподавателем греческого языка. Так же
самоучкой он учился географии, истории, французскому языку и другим наукам, всю жизнь изучал что-нибудь новое.

Блестящие успехи Петра Левшинова привели к тому, что когда в Москве открылся университет, он был назначен туда студентом, но отказался, так как стремился к принятию монашества. Подобный случай
повторился в 1760 г., когда иеромонах Платон вместе с архимандритом Гедеоном, начальником Лавры, был в Петербурге. Известный покровитель просвещения И.И.Шувалов предложил отправить его на свой
счет в Париж, в Сорбонский университет, но архимандрит на это не согласился.

По академическому обычаю на Петра Левшинова была возложена обязанность толковать Катехизис по воскресным дням. За эти толкования его называли «вторым Златоустом» и «московским апостолом».
На собеседования сходилось множество народа, некоторые с детьми. Во вместительной палате теснота и духота были чрезмерные, так что молодой проповедник во время двухчасовой проповеди обливался потом,
но усердие слушателей воодушевляло его. Впоследствии он говорил, что никогда не был так счастлив, как в это время, и никогда его с таким усердием и жадностью не слушали. Хотя, когда он стал архиереем,
«собрания тоже были велики и ревностны». Испытываемый в то время высокий духовный подъем он объяснял тем, что «был тогда сердцем чище», и со смирением говорил, что теперь его грехи умножились.

Через год после окончания академии Петр Левшинов был переведен преподавателем в семинарию при Лавре. Скоро он был пострижен в монашество с именем Платона и через год рукоположен во иеромонаха. Архимандритом Лавры был в то время Гедеон Криновский, придворный проповедник и член Священного Синода. Живя в Петербурге, он не раз вызывал к себе иеромонаха Платона. Проповеди последнего в Петербурге привлекли к нему внимание некоторых высокопоставленных лиц. Он сделался известен императрице Екатерине, которая назначила его законоучителем наследника престола Павла Петровича, а через 10 лет, когда Платон был уже архиепископом Тверским, и невесты наследника, Натальи Алексеевны. Интересно, что на последнем назначении настояла мать невесты, герцогиня Гессен-Дармштадская, читавшая на немецком языке сочинение архиепископа Платона «Сокращенное христианское богословие».

После смерти Натальи Алексеевны преосвященный Платон был законоучителем и второй жены Павла Петровича. Такое положение вынуждало преосвященного Платона, вопреки монашескому сану, держать себя иногда как светскому человеку. Он бывал на приемах во дворце, бывал даже в театре, в большой ложе, назначенной для членов Синода. Но его тяготило это вращение среди светских людей, и был рад, когда его назначили архимандритом Троице-Сергиевой Лавры, и он, по должности, мог жить в тихом Сергиевском подворье.

В сентябре 1770 г. Платон был назначен архиепископом в Тверь, а в январе 1775 г. переведен в Москву с оставлением должности архимандрита Троице_Сергиевой Лавры. Но как члену Синода и законоучителю великой княжны по-прежнему жить ему приходилось в Петербурге. Только с большим трудом, ссылаясь то на болезнь, то на необходимость лично заняться епархиальными делами, удавалось ему «отпроситься» на некоторое время в Лавру и епархию.

Наведением порядка в епархиях митрополит Платон занимался со свойственной ему энергией. Он обращал особенно внимание на духовные школы и обители. Испросил увеличения средств для Тверской семинарии с 800 руб. в год до двух тысяч, благодаря чему увеличилось количество учащихся. Высоко поставил Московскую духовную академию, построил при ней общежитие и довел число учеников с 250-300 человек до тысячи. Завел малые школы при монастырях на монастырские средства. Заботился о развитии в питомцах духа истинной церковности, выдвигал даровитейших на служение Церкви.

Сонм его учеников-иерархов очень велик, а учеными и добропорядочными священниками он наполнил чуть ли не всю Москву и даже ее окрестности.

Сам строгий инок, всей душой преданный монашеству, он много обителей устроил и благоукрасил, воскресил в них дух истинного монашества, призвав для этого учеников великого старца Паисия Величковского. Из обновленных и воодушевленных им к подвижничеству обителей особенно замечательны Пешношская и Оптинская.

Митрополит Платон с детства был глубоким и благоговейным почитателем преподобного Сергия Радонежского. Он составил ему акафист и в течение всей своей жизни усиленно заботился о благолепии и благосостоянии Лавры. В начале его служения в Москве (1778 г.) он на полученные из казны 30 тыс. рублей украсил Лавру, сделав чуть ли не во всех храмах стенную роспись и новые иконостасы (в Троицком соборе -обложенный серебром), устроил Серапионовскую и Максимовскую палаты и многое другое. В 1808 г. были покрыты медью с позолотой главы в Троицком и Успенском соборах, на Духовской и трапезной церкви.

Сделана сень серебряная на столбах в Троицком соборе ценою в 20 тыс. рублей и серебряная рака над мощами преподобного Никона. В 1795 г. митрополит пожертвовал туда серебряный семисвечник, дарохрани-
тельницу весом 9 фунтов золота и 32 фунтов серебра. Семисвечник этот, в виде разделяющейся на семь частей ветви с чеканными листьями, представляет собой образец художественной ювелирной работы и в то же время христианского настроения жертвователя. На основании его сделана надпись: «Твоя от Твоих, Тебе приносит через Твоего Архиерея, Всечестного и Великого Архиерея... грешный Платон в лето...якоже вдовицы прими и мою лепту».

Кроме того, митр. Платон основал и благоукрасил известный каждому благочестивому уму монастырь Вифанию, в 1779 г. возобновил Николаевскую Берлюковскую пустынь; в 1808 г. построил храм во имя св. Троицы в Троицком Стефано-Махрищенском монастыре Владимирской губернии и т.д. Возобновил архиерейские палаты в Москве, разрушенные и разграбленные во время чумного мятежа в 1771 г.

Большой заслугой митрополита Платона (тогда еще архиепископа), вскоре после назначения его на Московскую кафедру, было уничтожение «бесчестного крестца» у Спасских ворот, где собирались отрешенные от мест, а иные и запрещенные или состоящие под судом «бродяги-попы». За самую малую цену (5-10 коп.) нанимались они служить обедни. «Делало это нестерпимый соблазн, но Бог помог архиепископу все сие перевести, так что сего и следа не осталось, хотя оно продолжалось, может быть, через несколько сот лет и хотя прежние архиереи о том же старались, но не успели». И мало того, что не успели, но всего несколько лет назад попытка епископа Амвросия уничтожить этот крестец была одной из причин, приведших к мятежу и его убийству; так что кроме всего прочего, для этого дела требовалось и немалое мужество.

Уменьшил митрополит Платон и число домовых церквей, соединил приходы, чтобы они могли безбедно содержать священников, так как заметил, что чем беднее духовенство, тем более подвержено оно разным порокам.

«Не много уважал» он и принятые тогда выборы прихожанами священно - и церковнослужителей, которые часто вели к злоупотреблениям. Сначала многие были этим недовольны, но потом увидели, что священники им назначаются хорошие и гораздо лучше выбранных ими, и перестали роптать.

Как писал сам Платон, «в производстве дел он не взирал ни на сильные лица, ни на просьбы, коли то находил со справедливостью законною несообразным и с расстройством общего порядка паствы».

Когда считал нужным, не считался он и с тем, что мог навлечь на себя царское неудовольствие. Этим пользовались враги митрополита, опасавшиеся его ума и влияния. Было время, когда только дружба с Потемкиным спасала его от царской опалы. За связь с Лопухиным и Тургеневым его чуть было не обвинили в масонстве. Оправдало его только найденное в бумагах Новикова письмо Лопухина, который писал, что
«никак не мог убедить Платона вступить в их общество».

Так получилось и при восшествии на престол императора Павла. Павел очень любил своего бывшего учителя, 15 лет переписывался с ним, но на него произвело неприятное впечатление то, что во время коронации митрополит предложил ему при входе в алтарь снять шпагу. Заметнее охладел к нему Павел после того, как преосвященный Платон протестовал против награждения духовенства орденами.

Митрополит Платон был одним из величайших русских святителей XVIII в. и плодовитейшим духовным писателем своего времени. Он не только писал и проповедовал, но и других побуждал к тому же. Духовная литература того времени по количеству произведений и по качеству содержания была обширнее и богаче светской. С наблюдательным, верным взглядом на людей и на вещи, со счастливой памятью, он имел
дар слова как в проповеди, так и в рассказах. Свободный, простой, живой, увлекательный, любил слушать, любил и сам говорить. Проповеди его - не образец красноречия, но надобно было видеть и слышать его
декламацию без порывов и вспышки, всегда умеренную, всегда достойную седин, сана и святыни. Он знал тайную силу голоса, всегда у него светлого; знал, где возгреметь и где стихнуть для своей цели, разумел действие движений и не сокрушал, но речь его была исполнена жизни, и если не все, слушая проповеди его, отирали слезы, то, конечно, никто не выходил из церкви без сожаления и желания еще послушать его.

Умный и образованный, обладавший редким умением отличать и выдвигать талантливых людей, он любил храм и богослужение, дорожил церковной стариной и заботился о сохранении ее. Глубокая чувствительность души его проявлялась при богослужении, почти всякий раз при чтении Символа веры и молитвы Господней он заливался слезами от душевного умиления. К Божественной трапезе всегда приступал со слезами. Отличительными свойствами его благородной души были: благодарность, прямодушие и чистосердечие.
Память его благоговейно чтится из рода в род, а совершающиеся по временам знамения милости Божией, исцеления у гроба его служат несомненным вестником того, что за гробом почивший обрел себе блаженную часть спасаемых.

Между тем силы митрополита иссякали. Еще в сравнительно молодом возрасте он страдал от тяжелых колик, доводивших его подчас до полного изнеможения. С годами приступы усилились, заставляя опасаться за его жизнь. Не раз просил он об увольнении на покой, но получал ответ, что может, когда захочет, жить в Троице-Сергиевой Лавре, поручив дела викарию. В 1805 или 1806 г. с ним произошел удар, от которого митрополит уже не оправился. Силы его слабели. Управление делами он постепенно передавал викарию, епископу Августину. Наконец в 1811 г. он был освобожден совершенно до выздоровления. Но послеэтого уже в самом конце своей жизни митрополиту Платону пришлось перенести страшное душевное потрясение – нашествие Наполеона, взятие и пожар Москвы.
Когда уже столица начала пустеть, улицы ее были наполнены только отъезжавшими из нее или обозами с военными снарядами и ранеными, тогда из Вифании прибыл митрополит Платон в последний раз взглянуть
на любезную ему Москву. Говорят, что он хотел ехать на Бородинское поле или Поклонную гору, чтобы благословением своим одушевить воинство к битве за Москву.

Приехав в Чудов монастырь 28 августа, он сел в креслах на входном крыльце и долго со слезами смотрел на Кремль, как будто прощаясь с ним и как будто предчувствуя свою вечную с ним разлуку и его жребий. 1 сентября митрополит Платон возвратился из Москвы в Вифанию, а 2-го французы заняли столицу. Но после этого митрополит никак не хотел оставлять Вифанию, и только когда неприятель стал появляться в ближних селениях, принуждаемый окружающими, выехал в Махрищи.

Дата рождения: 17 ноября 1940 г. Биография:

После окончания школы в 1957 г. поступил послушником в одесский Успенский монастырь.

С 1958 г. учился в Киевской духовной семинарии, после ее закрытия в 1960 г. — в Одесской духовной семинарии.

В 1961-1964 гг. служил в рядах Советской армии.

В 1965 г. после окончания семинарии поступил в , которую окончил в 1969 г. со степенью кандидата богословия.

14 апреля 1971 г. пострижен в монашество, 17 апреля рукоположен во иеродиакона, 12 сентября — во иеромонаха.

В 1981-1986 гг. — заместитель председателя ОВЦС.

С декабря 1984 г. — архиепископ Ярославский и Ростовский.

В 1990-1993 гг. — народный депутат РФ созыва 1990-1995 гг., избранный по Центральному избирательному округу Ярославля, член Верховного Совета РФ.

Решением Священного Синода от 26 июля 2012 г. () освобожден от управления Аргентинско-Южноамериканской епархией. Синод благословил продолжить архипастырское служение в пределах Украинской Православной Церкви по усмотрению Синода последней.

Решением Синода УПЦ от 20 декабря 2012 г. (журнал № 102) управляющим новообразованной с титулом «Феодосийский и Керченский».

Образование:

Киевская духовная семинария.

Одесская духовная семинария.

1969 г. — Ленинградская духовная академия (кандидат богословия).

Епархия: Феодосийская епархия (Правящий архиерей) Награды:

Церковные: